Aeternum bellum (бесконечная война)

Для любопытных глаз строение выглядело обычным пустырём, что приводило к разным, иногда забавным, казусам. Сначала администрацией района долго разыскивались владельцы пустоши, которую хотели выкупить, чтобы построить там гостиницу. Потом, когда хозяев не нашли, была сделана попытка проверить проплешину на соответствие планам, ибо мэр Бретценхайма всё ещё лелеял надежду на заселение необитаемого места парой сотен приносящих доход приезжих.

Но каждый раз, когда исследователи пытались пройти вглубь простирающегося на триста метров пространства, они натыкались на твёрдую преграду, на ощупь похожую на дверь, окно или стену. Наиболее суеверные вскоре зареклись даже появляться на «проклятой» земле, и, в конце концов, законопослушные и мистически настроенные горожане оставили измученное жилище в покое.

Виттельсбах не узнал бы этот дом. В ту страшную ночь, когда он спас Эмму ценой жизни брата, девочку доставили сюда другие. Но Теодорих хорошо знал, как выглядит приветливое здание. Со Шнайдерами он познакомился у родственников по матери – Арнольда и Ольги Рогге, которых, не встречая возражений со стороны опекуна, время от времени навещал. У дяди с тётей росли двое детей – Хельмут и Ирма. Мальчики были ровесниками, а Ирма моложе обоих на шесть лет. И сейчас все четверо отмечали день рождения Эммы.

Несомненно, стоит потратить несколько слов, чтобы описать, как выглядит девочка, вырванная Конрадом из лап смерти. Губы бантиком и вздёрнутый нос придают её лицу детски-наивное выражение, одевается темноволосая и сероглазая Эмма в какие-то жуткие, на взгляд Теодориха, лохмотья, а волосы она закручивает в дреды. Но за этим пёстрым фасадом скрываются мощнейший интеллект, острый ум, наблюдательность и огромная сила волшебницы. Эмма пользуется всеми видами изобретений человеческого разума, она самостоятельно освоила компьютер и без проблем выходит в мировую паутину, а в голове у неё столько информации о магах и людях, что любой учёный позавидовал бы такой эрудиции.

Черноволосый, долговязый и худой Хельмут, в отличие от подруги, едва одолевает азы магического образования. Если в голубых глазах его порой и светится мысль, то недолго. Обычное наивное их выражение придаёт лицу мальчика с несколько размытыми чертами глуповатый вид.

В этот момент старший Рогге дразнил сестрёнку, а та плакала и дерзила брату. Эмма хихикала над ней вместе с Хельмутом, но Теодориху не нравилось, как друзья обращаются с ребёнком, и он пытался успокоить обе стороны. Ребята поддразнивали и приятеля, обещая парочке скорую свадьбу, но тот оставался серьёзен.

В конце концов, Тео резко сказал, что не одобряет такое отношение к девочке и немедленно заберёт её и уйдёт, если насмешки не прекратятся. После этого заявления товарищи притихли, Ирма забралась к защитнику на колени, а тётя Урсула внесла в комнату огромный торт. Женщина никогда не создавала еду из молекул воздуха, а готовила своими руками, что делало пищу особенно вкусной. Заждавшиеся дети, даже сдержанный Теодорих, жадно набросились на лакомство.

– Эмма, не облизывай руки, – одёрнул мальчик подругу, – это неприлично.

Сам он аккуратно отламывал ложкой небольшие кусочки и клал в рот.

– Так вкуснее, – отозвалась та, обсасывая пальцы, – быстрее и… больше достанется.

Договаривая, она засунула за щеку ещё один огромный кусок с кремом.

– Беба фами даянами…

– Что? – не понял подросток.

Прожевав и снова облизав ладони, девчонка повторила:

– Беда, говорю, с вами дворянами и аристократами. Там не сиди, так не ешь, то не носи…

Хельмут рассердился:

– Бестолочь ты, Эмма! Причём тут дворяне? Это общепринятые правила. На тебя смотреть противно.

– И не смотри, – хладнокровно парировала она, – подумаешь, очень нужно.

Теодорих, с минуту понаблюдав за препирающимися друзьями, сообщил девочке:

– Иногда мне хочется дать тебе подзатыльник, как маленькому ребёнку. За непослушание.

– Только попробуй! – окрысилась та.

– Не стану, – вздохнул мальчик. – На женщину я руки не подниму.

– Ну, и правильно, – засмеялась строптивица. – Пошли танцевать.

Но ребята так набили себе животы, что почувствовали себя сонными мухами. Подёргавшись под музыку в одиночку, девочка рассерженно сказала:

– Да ну вас, прямо старички какие-то!

И, сев рядом с мальчиками, завела разговор.

Эмма рассказывала о знакомых ей одногодках из человеческого мира, сравнивая два общества и радуясь, что им – магам не приходится ходить в школы, как людям, и они углублённо изучают лишь то, что может пригодиться в жизни. Постепенно ребята перешли к тонкостям образования магического.

– Вот скажите мне, – спросила Эмма, – к чему нам эта латынь?

– Как к чему? – растерялся Хельмут. – Для заклинаний.

– Ерунда! – сердито отрезала Эмма. – Смотрите-ка.

Она развела ладони и, направив их на стол, произнесла:

– Brot mit Wurst!

Brot mit Wurst (нем.) –хлебсколбасой.

На столешнице появились бутерброды без тарелки.

– Оп, не учла, – засмеялась девчонка.

Хельмут стоял, разинув рот.

– Но ведь это немецкий, – промямлил он.