Aeternum bellum (бесконечная война)

– Ну, да, – отозвалась подруга. – Вот и скажите, зачем учить латынь, если можно колдовать, используя родной язык?

Теодорих спокойно ответил:

– Я давно знаю, что заклинать можно и на немецком, но латынь нужна, чтобы творить магию в мировом масштабе. Думаю, ты догадываешься, что на земном шаре, помимо Германии, есть и другие страны.

Брюнет хихикнул.

– Нечего скалиться! – напустилась на него Эмма. – А как вам вот это?

Прижав руки к бокам, девочка молча уставилась на бутерброды, а те взлетели вверх и шлёпнулись на появившееся под ними блюдо, раскидав колбасу по столу.

– Вот так штука!

Теодорих с любопытством посмотрел на подругу.

– Как ты это сделала?

– Очень просто, дружок. Представила все действия поочерёдно – одно за другим.

Мальчик сосредоточил взгляд на кровати в дальнем углу. В воздух взмыла подушка и, пролетев через комнату, врезалась Хельмуту в живот.

– Ой-ёй! – завопил тот.

– Не притворяйся, – буркнула девочка, восхищённо взглянув на Теодориха. – А ты молодец, сразу справился! Мне пришлось тренироваться гораздо дольше.

Подросток довольно улыбнулся.

– Пожалуй, покажу это опекуну.

И добавил негромко:

– Может, мне удастся заслужить его похвалу.

Эмма скривилась.

– Твой опекун типичный аристократишка-консерватор. Такие никогда не придумывают ничего нового, мало того, запрещают любые эксперименты.

– Не говори так, ты его совсем не знаешь, – по-прежнему не повышая голоса, произнёс мальчик. – И, кстати, вспомни, если бы не он, тебя давно не было бы в живых.

От тёти Урсулы он слышал, что именно Виттельсбах спас когда-то подругу, а позже узнал, какую цену тот заплатил. Хотя племянница выжила лишь благодаря Конраду, тётушка не слишком хорошо отзывалась о братоубийце, что заставляло Теодориха мучиться сомнениями.

Его слова не смутили девочку, и она продолжила развивать свою мысль:

– По вине таких, как он, магический мир не может сдвинуться с мёртвой точки из-за старых методов и дурацких предрассудков. Вот скажи, твой… э-э… герр опекун злой человек?

– Нет.

– Так какого же шута он с рождения принадлежит «Серви ноктис»? Он же не виноват, что предки его были тёмными?

– Но, Эмма, ты не понимаешь, всё гораздо сложнее! – воскликнул Теодорих. – Тёмными не рождаются, ими становятся.

– Как?

– Отняв жизнь у живого существа.

– Бред, бред, бред! – закричала девчонка, топнув ногой. – Если я прихлопну муху, лезущую в мою еду, я же не превращусь в злодейку?

– Перестань кричать! Муха – паразит. Её смерть не разрушит твою душу. Под живым существом я подразумевал человека.

В комнате повисла тишина. Даже Эмма закрыла рот.

– Ты хо-хочешь с-сказать, – неожиданно начал заикаться Хельмут, – что твой нас-наставник кого-то у-убил?

Теодорих развёл руками.

– Увы! На его совести смерть родного брата.

– А-а, – в ужасе застонал друг, – как же ты можешь уважать его после этого?

– «Око за око» – таков закон нашего мира, – отстранённо произнёс подросток. – Карл Виттельсбах погубил родителей Эммы и умер от руки их защитника и мстителя.

В голосе его звучала неуверенность, но девочка, подойдя, обняла Теодориха за шею, прижавшись щекой к щеке, и тот почувствовал, что лицо его стало мокрым. Эмма плакала.

– Я начинаю любить твоего опекуна, Тео, – всхлипывая, сказала она, – он – человек. А про запятнанную душу… ерунда всё это!

И мальчик почувствовал, как у него отлегло от сердца.

Разговор затянулся надолго. Ребята спорили до хрипоты, а Хельмут хлопал глазами, с трудом понимая, о чём идёт речь.

Девочка продолжала утверждать, что их сообщество застыло в своём развитии. Она поддерживала негласный кодекс, не позволяющий магам развязать ядерную войну, но во всём остальном, по её мнению, волшебникам стоило изменить отношение к человеческому миру.

Взять хотя бы эти развалины – замки, как в них можно жить? Не лучше ли поселиться в уютном коттедже со всеми удобствами? Теодорих же утверждал, что крепости – это защитные артефакты, не зря над их стенами колдовали самые могущественные филии и сервиноктисы. Они непроницаемы ни для людей, ни для волшебников и ограждают своих хозяев от любых ударов извне. Он с горечью напомнил, что если бы его мать воспользовалась советом Конрада и укрылась в стенах Зоонэка или Либенштайна, то осталась бы жива.

Замок Зоонэк находится недалеко от городка-коммуны Трехтингсхаузен на среднем Рейне.

Эмма не нашла возражений и заговорила о другом. На сей раз темой стало близкородственное кровосмешение. Неугомонная провела исследование и выявила закономерности притока свежей крови в волшебный мир от немагического населения планеты. Если бы не это, уверяла она, маги давно вымерли бы или добрая половина страдала бы слабоумием. Теодорих со вниманием слушал девочку, рассказывающую им о теории наследственности. Рейнштайна всегда интересовало, чем обусловлена характерная, яркая внешность опекуна, и почему сам Тео так похож на своего отца.