Афера

– Она хочет, чтобы мы переслали их на доверительный счет ее адвокатши. Не знаю, но, видимо, Зола все просчитала.

– А если ее арестуют за дачу взятки?

– Не думаю, что там принято арестовывать взяткодателей. В любом случае это шанс, который мы не можем упустить.

– Значит, мы это сделаем? Вот просто так? Скажем прости-прощай двадцати тысячам долларов, заработанным тяжким трудом на пьяных водителях?

– Ну, бо́льшая их часть – деньги налогоплательщиков, если помнишь. Мы ведь объединили наши последние ссуды, чтобы иметь общий фонд расходов на жизнь. Мы – вместе, Тодд, ничего не изменилось. Золе эти деньги нужны. Они у нас есть. Вот и весь разговор.

Тодд раздавил скорлупки и закинул в рот несколько орешков.

– Ладно. Но ее не арестуют, это точно? Она ведь отметилась в нашем посольстве.

– Ты меня спрашиваешь, что может, а чего не может сделать полиция в Дакаре?

– Нет, конечно, я не жду от тебя ответа.

– Ну и хорошо. Зола американка, Тодд, такая же, как мы с тобой, но мы здесь развлекаемся, наблюдая бейсбольный матч, а она подвергается опасности там, в Африке, где никогда прежде не бывала. Мы беспокоимся, потому что в пятницу нам нужно будет предстать перед недружественным судьей, а ей там грозит тюрьма, где случиться может все что угодно. Представь, что будет, когда ее увидят тюремные охранники.

– Ты мне опять читаешь лекцию?

– Вообще-то я сам не знаю, что делаю, – разве что вот пью пиво. Мы перед ней в большом долгу, Тодд. Еще пять месяцев назад у нее в жизни все было в порядке. Они с Горди жили не тужили. Зола должна была вот-вот закончить юридическую школу и заняться тем, чем она там, черт возьми, собиралась заниматься. Потом явились мы. И теперь она в Сенегале, до смерти напуганная, сломленная, безработная, под угрозой ареста и прочая, прочая. Бедная девочка. Наверное, она проклинает тот день, когда связалась с нами.

– Нет, она нас любит.

– Она полюбит нас еще больше, когда мы переведем ей двадцать кусков.

– Вероятно, Зола оказалась более хрупкой, чем мы себе представляли.

– Думаю, ты прав. Слава богу, что мы с тобой не хрупкие. Сумасшедшие – не исключено, но не хрупкие.

– Точно, сумасшедшие. Пара чокнутых.

– Ты когда-нибудь спрашивал себя, почему мы это сделали?

– Нет. Ты, Марк, слишком много времени уделяешь размышлениям о прошлом, а я, вероятно, недостаточно. Но что сделано, то сделано. Мы не можем повернуть время вспять и все изменить, не можем перестать думать об этом и пытаться найти во всем этом здравый смысл. Это случилось. Мы сами это сделали. И ничего исправить уже не можем. Черт, хватит с нас того, что нужно думать о ближайшем будущем.

– Никаких сожалений?

– Я никогда ни о чем не сожалею, ты же это знаешь.

– Если бы только я мог щелкнуть выключателем и все отменить… – Марк сделал глоток, уставившись на поле. И через некоторое время продолжил: – Я сожалею о том дне, когда переступил порог юридической школы. Жалею, что назанимал столько денег. Жалею о том, что случилось с Горди. И уж точно я буду очень сожалеть о сделанном, если нас упекут на полгода в кутузку и пришпилят ярлык осужденных преступников.

– Колоссально. Теперь тебя одолевают сожаления. Какой толк оплакивать сделанное?

– Я не оплакиваю.

– А звучит как плач.

– Ладно, оплакиваю. А если ты окажешься в тюрьме, у тебя по-прежнему не будет никаких сожалений?

– Марк, тебе, как и мне, хорошо известно, что садиться в тюрьму мы не собираемся. Точка. Какой-нибудь судья в один прекрасный день приговорит нас к тюремному сроку, но когда это случится, нас в этом суде не будет. Нас не будет даже в городе, а возможно, и в стране. Согласен?

– Согласен.

Глава 39

В четверг, в девять часов утра, сразу же после открытия, Марк и Тодд вошли в свой новый банк на Фултон-стрит. У них была назначена встреча с менеджером по работе с клиентами, и вскоре они уже рассказывали ей свою витиеватую историю о том, почему им срочно необходимо перевести двадцать тысяч долларов юридической фирме в Сенегале. Зола прислала по электронной почте подробнейшие инструкции о том, как это сделать. За недолгую банковскую карьеру их собеседнице еще не доводилось проводить подобные операции. Она сделала несколько телефонных звонков и выяснила, как ранее это сделали Марк и Тодд, что нужно узнать курс обмена доллара на западноафриканский франк. Доллары сначала перевели во франки, после чего перевод был санкционирован мистером Лусеро, старшим партнером фирмы. Процедуру запустили, и, если все пройдет хорошо, деньги должны были прибыть в Сенегал в течение суток. Транзакция заняла целый час, поэтому у Марка с Тоддом оказалась куча времени, чтобы очаровать менеджера по работе с клиентами своими умными разговорами и личным обаянием.

Когда деньги уже были в пути, Марк с Тоддом сели на манхэттенский поезд, который доставил их на Пенсильванский вокзал. Чтобы убить время и отнюдь не спеша возвращаться в округ Колумбия, они отбыли поездом в 12 часов дня и продремали всю дорогу до дома.