Афера

— Значит, так, все сведения, имеющиеся в моем распоряжении, я собираю воедино и помещаю в стальной сейф. Здесь, в Бостоне. Это четыре папки из кабинета Чеймберса в «Пенн-мар», информация, касающаяся денежных переводов и компрометирующая «Семерку», ваши наработки и, наконец, нечто вроде заключения, которое я составил по всем материалам. Все это я кладу в сейф в Бостонском банке. На Стейт-стрит. И доступ к сейфу будет только у двух людей. Это вы и я.

— Что-о?

— Мне некому больше довериться, Кассандра. Так что, прошу вас, не отказывайтесь.

— Но, Эндрю...

— Пожалуйста. Вы же меня знаете, я никогда не произношу этого слова два раза подряд.

Наступило долгое молчание.

— Хорошо, что от меня требуется?

— Отныне вы каждый вечер будете справляться в службе ответов на телефонные звонки, не оставлял ли я для вас сообщений. Я заплатил за год вперед, полагаю, этого достаточно. — Фэлкон продиктовал номер телефона бюро обслуживания. — Если ничего не случится, каждый вечер в одиннадцать часов вас будет ждать сообщение. Каждый! — с нажимом повторил Фэлкон. — В каждое сообщение я включу ссылку на тот или иной цвет. Если в одиннадцать сообщение не придет или в нем я не упомяну цвет, немедленно поезжайте в Бостон, забирайте содержимое сейфа и передавайте его федеральным властям. Не надо никаких вопросов! Просто делайте, как я говорю. Сегодня же вечерней почтой я пошлю ключ от сейфа и код. По адресу почтового отделения в центре Манхэттена, где вы работаете. Это безопаснее, чем по домашнему адресу. Да и удобнее.

— Итак, если сообщения нет, с вами что-то случилось?

— Да. И вы обращаетесь к властям. Можете не раскрывать своего имени, это мне все равно. Но вы должны обещать, что передадите им всю информацию, содержащуюся в сейфе.

— Договорились. — Кассандра заколебалась. — А почему бы просто не сделать для меня копию всех этих материалов?

— Ни в коем случае! Все должно быть в одном экземпляре, иначе слишком велик риск того, что материалы попадут в чужие руки. Да и вам так спокойнее будет.

— Ладно, ладно.

Фэлкон вздохнул с облегчением и немного разжал пальцы, стискивавшие телефонную трубку. Вроде все складывается как надо.

— Эндрю, вы читали в газетах, что и председатель правления Южного Национального, и его заместитель покончили с собой?

— Что-что?

— То, что слышали. Барксдейл ведь был заместителем председателя правления, верно?

— Да.

— Ну так вчера вечером он спрыгнул с балкона своей нью-йоркской квартиры.

— Боже, как мило...

— А Борман в пятницу попал в автокатастрофу в графстве Уэстчестер. В его доме нашли записку. В ней сказано: после того, что произошло в банке, он жить не может. Правда, газеты пишут, будто стопроцентной уверенности, что в машине был именно Борман, пока нет. Тело сильно обгорело. Но номерные знаки — от его машины.

— Значит, Борман погиб в пятницу? — Фэлкон уперся взглядом в стену на противоположной стороне улицы.

— Да.

Фэлкон кивнул, как бы делая себе заметку. Надо кое-что проверить.

* * *

— В чем дело, почему до сих пор не нашли Фэлкона? Пять дней ведь уже прошло.

— Нам известно, где он, — устало сказал Резерфорд и зевнул в мембрану. Надоели ему эти постоянные звонки Прескотта.

— Да? И откуда это нам известно? — Прескотт саркастически выделил тоном личное местоимение?

— От друга.

— Ну конечно, — фыркнул Прескотт. — Если мы знаем, где он, почему же никак не избавимся от этого типа?

— Да, нам известно, что он здесь, в Бостоне. Но где именно в Бостоне, пока установить не удалось. Впрочем, надеюсь, скоро выясним. — Резерфорд еще никому не говорил, что Фэлкон ушел от них в Гарлеме.

— В Бостоне? — удивленно переспросил Прескотт. — В Бостоне? — И уже с тревогой: — Господи, он же к самому вашему дому подбирается!

Резерфорд тут же пожалел, что проговорился насчет местопребывания Фэлкона.

— Ну и что?

— А как по-вашему, что ему понадобилось в Бостоне? Уж не вы ли?

— Он мог связаться со мной по телефону из Нью-Йорка.

— Тогда что все-таки привело его сюда?

— Не знаю. Да и знать не хочу.

— Ну конечно, вам легко говорить. На карте-то не ваша карьера. Черт, если все выплывет наружу, если Фэлкон обратится в прокуратуру, вы уйдете в тень, а расхлебывать придется нам. С такой биографией вы исчезнете, и никто вас никогда не найдет.

Резерфорд немного помолчал и тяжело выдохнул прямо в трубку:

— Неужели вы сами верите в то, что говорите? Неужели вы действительно думаете, будто я способен уйти в кусты после того, через что мы все вместе прошли?

Прескотт прерывисто задышал. С таким нажимом ему было трудно справиться.

— Я... Извините, Билл. Просто...

— Да вы такого надежного человека, как я, в жизни не встречали, — повысил голос Резерфорд.