Афера

— Почему же в таком случае колокол на церкви в Гарварде не прозвонил в тот день без семи двенадцать семь раз? И почему не выгравировано имя Уоллеса Бормана на мемориальной доске? Ведь по правилам, в случае смерти одного из членов «Семерки», его имя появляется на доске не позднее сорока восьми часов после кончины. А тут — я сам проверял — нет. И это не случайно. Борман жив.

Резерфорд и Уинтроп молча смотрели на Фэлкона.

Глава 34

Взявшись за руки, парочка медленно брела в темноте. Это были студенты, он занимался антропологией, она — правом. Они возвращались с небольшой вечеринки, которую устраивал кто-то из знакомых на противоположном конце студенческого городка. Было прохладно, и, ища тепла, девушка покрепче прижалась к возлюбленному. Дымок, поднимающийся из трубы, медленно растворялся в разреженном осеннем воздухе.

Девушка и молодой человек остановились перед темным готическим зданием университетской часовни. Она плавала в рассеянном свете, и какое-время они стояли, завороженные красотой, открывшейся им в ночной тишине.

Вдруг зазвонил колокол. Девушка бросила взгляд на часы. Ровно без семи двенадцать.

Колокол прозвонил семь раз и затих. Молодые люди кивнули друг другу, повернулись и быстро пошли домой, в тепло.

Огни внезапно погасли, и все вокруг погрузилось в полную тьму. Легкий ветерок всколыхнул листья деревьев перед входом в часовню и улетел куда-то. Долгий жизненный путь Девона Чеймберса подошел к концу.

* * *

Боб Уитмен уверенно шел по сцене, установленной в Большом бальном зале отеля «Мариотт» в Вашингтоне и приветствовал собравшихся энергичными взмахами руки. Республиканцы ревели от восторга.

— Дамы и господа, вновь избранный президент Соединенных Штатов Боб Уитмен! — разнесся по залу усиленный репродукторами голос.

Толпа ответила очередным взрывом аплодисментов. Боб Уитмен поднялся на подиум и вскинул руки, призывая собравшихся к тишине. Через какое-то время она наступила.

— Мои сограждане американцы! — начал было Уитмен, но тут же остановился: при одном звуке его голоса зал словно обезумел. Потом вновь наступило непрочное молчание. — Только что из своей штаб-квартиры мне позвонил президент Уоррен и признал свое поражение...

Лежавший на диване Фэлкон щелкнул кнопкой на панели, и экран телевизора погас. Дальше смотреть неинтересно. Президентская гонка окончена. Было поздно, и он чувствовал себя очень усталым. Фэлкон слегка погладил Алексис по плечу и прошептал: «Ладно, пошли в постель». Она пробормотала что-то и с трудом оторвала голову от его груди, на которой проспала несколько часов. Фэлкон немного растрепал ей волосы и вдруг заметил, что кожа на внутренней стороне предплечья, там, где красуется знак «Семерки», начинает заживать.

* * *

Сквозь тьму и медленно падающие на землю хлопья снега Феникс Грей вглядывался в сельский дом, каких много в Вермонте. Ну вот, наконец-то. Давно пора. Он ненавидел Фэлкона всеми фибрами души, ведь этот человек подорвал доверие, которое всегда питал к нему Резерфорд. Теперь он восстановит свою пошатнувшуюся репутацию.

Феникс тяжело дышал в холодном сыром воздухе. Свежий снег — это хорошо. Он скроет следы. Феникс нащупал под мышкой свой двадцатидвухкалиберный. Глушитель уже на месте.

* * *

Алексис низко склонилась на Фэлконом. Он дышал медленно и ровно. Было три часа утра — время самого крепкого сна.

Она не хотела ехать в Вермонт. Семь месяцев в году здесь холодно и темно. Но Эндрю был так мил, уговаривая ее, а главное — таков приказ Уинтропа.

Алексис старалась тихо соскользнуть с кровати, и все же, когда она перевернулась, пружины предательски заскрипели. Фэлкон зашевелился, Алексис затаила дыхание и пять минут простояла на холодном полу, не двигаясь и почти не дыша. Наконец, дождавшись, пока Фэлкон вновь погрузился в глубокий сон, Алексис вышла из спальни.

Несмотря на холод, она не накинула халата и даже шлепанцев не надела. Алексис будто не замечала пронизывающего ветра, гуляющего по дому. Она думала только о том, как прекрасны были последние несколько месяцев, когда Фэлкон стал ей действительно близок, когда Алексис по-настоящему полюбила его. Вермонт и впрямь оказался очень славным местом.

Фэлкон так ни разу и не спросил ее о связи с «Семеркой», о том, каким образом она передавала информацию Резерфорду, подвергая тем самым его, Фэлкона, смертельной опасности. Алексис догадывалась, что ему, видимо, все известно, но прямо он на эту тему с ней заговаривал. И вот на тебе, этот вчерашний звонок Резерфорда, чтоб ему неладно было.

Отмахнуться было бы глупо. Более того — самоубийственно. Ведь она все еще работает на Уинтропа. И всегда будет работать. Он не упускает ни одного случая, чтобы подчеркнуть это. Ведь это Уинтроп вытащил ее из приюта. Это он уберег Алексис от будущего, которое, скорее всего, ожидало ее в Италии, — панель, сутенеры, наркотики. Да это и сейчас возможно — стоит ему только захотеть. И это Уинтроп тоже повторял ей при всяком удобном случае. Господи, да чего же она ненавидела его.