Афера хакера

Подойдя к двери, охранник нажал на кнопку звонка и отстучал на ней что-то типа «Спартак — чемпион».

— Ну, сука, если сейчас ты меня сдал, твои мозги полетят впереди тебя на три метра. — При этих моих словах парнишку затрясло мелкой дрожью.

Через несколько секунд дверь приоткрылась, и наружу высунулась голова еще одного охранника, который щурясь всматривался в окружающую действительность. В этот вечер она оказалась для него хуже, чем он предполагал, поскольку я с размаху треснул его по башке рукояткой «Макарова». После чего я двинул по металлической двери ногой, и она обрушилась на голову охранника, довершив таким образом работу, начатую пистолетом. Всего этого было достаточно, чтобы охранник плавно сполз вниз и вывалился перед нами на порог. Мы не очень-то вежливо обошлись с ним, протопав по нему, как лошади на водопой. Через некоторое время мы вышли в коридор, в который я впервые попал из зала. Прямо по этому коридору мы устремились в кухню, в которой я уже был. Миновав последнюю, я во второй раз удивил работающих там поваров, которые удивленно наблюдали за нашим шествием, на какое-то время прекратив разделку продуктов питания. После чего я заметил, что они, переглянувшись, так же сосредоточенно продолжили свою работу. Видимо, господа были тщательно проинструктированы насчет того, чтобы ничему не удивляться и ничему не придавать значения, кроме вкуса приготовляемой ими пищи. Выйдя из кухни в другой коридор, мы, чуть не сбив по дороге официанта, почесали дальше. В конце коридора мы наткнулись на металлическую дверь, у входа в которую сидел охранник. Я тут же наставил на него пистолет, прикрываясь «вратовым», и сказал:

— Быстро стучись. Скажи Рыбаку, чтобы он открыл. Меня зовут Мареев, мне надо с ним поговорить.

Охранник посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, потянулся к торчащему из стены диктофону с кнопкой и нажал ее:

— Тут какой-то ненормальный. Называет себя Мареевым, хочет поговорить, просит пропустить.

В диктофоне некоторое время молчали, потом сказали:

— Пропусти его.

— Он вооружен, — предупредил охранник.

— Пропусти его, — повторил голос.

Раздалось гудение, в двери что-то щелкнуло, и она сама приоткрылась сантиметров на пять. Я оттолкнул стоящего передо мной «вратового» в объятия сидевшего охранника и широко открыл дверь.

Как только я переступил порог комнаты, дверь за мной так же со щелчком автоматически закрылась, что существенно поубавило, но не устранило моей решимости. Мельком оглядев скупо обставленный кабинет, в котором, кроме большого стеллажа справа от входа, закрытого на замки, и мягкого дивана слева, стоял только большой письменный стол с прилегающими к нему двумя стульями для посетителей. За столом в кожаном кресле восседал хозяин кафе «Олимп».

Это был высокий крупный мужчина, хотя и несколько сухощавый. У него было прямая, как у атлета, осанка, скуластое бледное лицо, ямочка на подбородке, делавшая и без того суровый вид ее владельца еще более мужественным. Светлые волосы хотя и были редкими, но были тщательны уложены. Мужчина смотрел немигающим спокойным взглядом голубых глаз. В них можно было прочитать одновременно насмешливость, настороженность и вызов. Стараясь не терять темпа, который я набрал начиная от ворот и кончая входом в кабинет Рыбака, я решительно прошел к нему, засовывая пистолет (так и не снятый с предохранителя) в карман пиджака. Подойдя к столу, я взял стул и, поставив его прямо напротив Рыбака, сел, положив ногу на ногу. Ушибленная нога при этом сильно заныла.

— Моя фамилия Мареев, — сказал я дежурную фразу. — Я частный детектив, работающий по делу об убийстве Зимина. Сегодня я пришел к вам в гости с намерением попросить вас переговорить со мной. Но, к сожалению, для меня обстоятельства обернулись так, что диалог наш несколько отложился из-за действий ваших людей, которые я с большой натяжкой могу назвать гостеприимными. Надеюсь, вас не пугает мой внешний вид, полагаю, что вы видели более качественные образцы работы ваших милых ребятишек. На сей раз вы зашли слишком далеко и сильно подставились. Я не знаю, специально это произошло или нет, хотели ли этого ваши соперники или нет, лично я в эту историю замешан случайно. Однако поскольку у меня после истории самое пострадавшее лицо, я и обладаю преимуществом выдвигать какие-либо условия. Я думаю, вы прекрасно понимаете, что ваша игра проиграна, и боюсь, что вам ничего не остается, как согласиться на мои требования.

После такого мощного, как мне показалось, вступления, я замолчал, чтобы перевести дух и потому, что у меня заныло в затылке. Таксист прослушал мою длинную тираду, не дернув ни единым мускулом лица. Он еще несколько помедлил, потом прокашлялся, потом удобно устроился на подлокотниках своего кресла и спросил:

— Я хотел бы узнать, в чем заключается мой проигрыш и каковы ваши требования?