Афера хакера

Я вышел на улицу и пошел к своей машине. Через полчаса я уже плюхнулся в горячую ванну, как белый медведь в прорубь, и заорал отнюдь не благим матом. Все мои ссадины и ушибы заныли со страшной силой. Однако постепенно все успокоилось, и я слегка задремал. Периодически я просыпался, чтобы глотнуть купленное по дороге пиво. Не помню, сколько времени прошло, когда я наконец прекратил водные процедуры, осторожно обтерся полотенцем и отправился заново обрабатывать свои раны. «Видон» у меня был сногсшибательный, как раз по девочкам бы сейчас… Заплывший правый глаз, рассеченная бровь над левым глазом, ссадины на виске и лбу, синяк на подбородке и, как говорится, далее везде… Очень болела грудная клетка — уж не сломал ли этот мудак мне ребра?

Закончив медицинские процедуры, я почувствовал себя относительно способным к работе и направился к Приятелю. Думаю, ему будет небезынтересно послушать меня. Я обманулся в своих ожиданиях. Приятель быстро переварил заложенную в него информацию и прокомментировал коротко:

ВЫСОКИЙ РИСК ОПЕРАЦИИ. НЕОСТОРОЖНОСТЬ ПОВЕДЕНИЯ. ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ — ВЕРСИЯ ПЕРЕДРЕЕВ-РЫБАК ОТРАБОТАНА.

«Мои действия?» — спросил я Приятеля.

Он ответил:

1. ПРОВЕРИТЬ АЛИБИ ЯРОВА О.Г. (ПОВТОРНЫЙ ЗАПРОС!!!)

2. НЕДОСТАТОЧНО ИНФОРМАЦИИ ПО ЛАГУТИНУ (ПОВТОРНЫЙ ЗАПРОС!!!)

Я был несколько раздражен восклицательными знаками, но сил скандалить с Приятелем у меня не было и я сказал в анализатор: «Хорошо, завтра займусь», после чего прекратил сеанс нашего общения и пошел спать. Силы мои были настолько на исходе, что я побоялся упасть своей залепленной пластырем мордой на клавиатуру Приятеля, что могло вызвать у последнего электронный

9

шок.

Воистину утро вечера мудренее. Правда, утром это можно было назвать с большой натяжкой — проснулся я около часа дня с раскалывавшейся от боли головой. Я потянулся за оставшейся со вчерашнего вечера полупустой банкой пива, опорожнив которую я почувствовал себя несколько лучше. «Господи, как с бодуна!» — подумалось мне.

Я пошел на кухню и поставил готовить кофе. Голова уже не так болела, и по радио, слава богу, играла какая-то ненавязчивая музыка. И тут неожиданно я стал прислушиваться. Музыка на радио сменилась местными новостями. Голос диктора явно вещал что-то о последней информации из следственных органов по делу об убийстве Зимина. Я прибавил громкость и, отхлебнув глоток кофе, чуть не поперхнулся им. Диктор объявил о том, что следствию удалось вскрыть некоторые особенности личной жизни Зимина. На основании этой информации следствие приступило к новым активным действиям, и вскоре можно ожидать более подробной информации.

Я отставил от себя кофе и подумал, что и последняя версия Приятеля будет отработана, правда, не мной, а ментами. Но откуда они узнали? Неужели сами докопались?

Я быстро пошел одеваться. Через десять минут я уже ехал в министерство экономики. Как это у меня водится, мимо охранников я «без песен не хожу». Вот и на сей раз удивил его видом своего залепленного пластырем лица. Несмотря на то что страж должен был меня помнить, он загородил мне вход и спросил:

— Вы к кому?

Я уж подумал, не показать ли мне ему снова язык, чтобы он вспомнил меня точно, но все же сдержанно и как можно более вальяжно и пафосно ответил:

— К Передрееву.

И тут охранник перешел в ответное наступление. Он скривил язвительную физиономию и сказал:

— А его нету!

Но все же я оказался на высоте, заявив ему в ответ:

— А он мне и не нужен. Я иду к его секретарше.

— А зачем она вам? — не сдавался охранник.

И тут я его поразил окончательно:

— Я трахаю ее по вечерам. А вчера она не явилась, подлая. Она обманывает меня, обманывает… — Последние слова я произносил почти плаксивым тоном.

Охранник выпучил на меня свои зенки и, наморщив лоб, видимо, тщетно соображал, есть ли у психиатрических больниц двузначный телефон или ему достаточно вызвать обычную «скорую помощь». Однако его раздумья затянулись, и я грубо их прервал:

— Ну что стоишь, звони в секретариат, скажи, что пришел Мареев, скажи, чтобы выписали пропуск.

Он недоверчиво посмотрел на телефон, но все же поднял трубку и набрал номер:

— Татьяна Ивановна, тут к вам какой-то ненормальный, по фамилии Мареев. Говорит, что он вас… — тут он замялся, посмотрев на меня. — В общем, он хочет с вами поговорить.

На том конце провода ему что-то ответили, он положил трубку и, недоверчиво глядя на меня, сказал:

— Проходите.

Когда я прошел мимо него, то услышал, как он грузно плюхнулся в кресло и сказал сам себе:

— Дурдом на прогулке…

Очутившись в приемной Передреева, я обнаружил, что кроме Татьяны там никого нет. Я стремительно подошел к Татьяне и упершись руками в ее стол, спросил:

— В чем дело?

Она молча продолжала смотреть на меня. Я продолжил:

— Объясни мне, в чем дело. Я не понимаю, какую информацию о личной жизни Зимина раскопали менты? И как они ее раскопали?