Афера в каменных джунглях

– Попробуйте напечатать свои вещи и опубликовать их в известных социальных сетях, – предложил Тирецкий. – Или создайте собственную страничку, живой журнал, наконец. Можно вести блог и выкладывать там свои произведения. Сейчас ведь народ в основном живет в виртуальном мире, значит, стоит попробовать привлечь аудиторию таким способом. Я вот сам свои вещи публикую в живом журнале. Денег за это, конечно, не получаю, зато мне пишут отзывы, вопросы… Понимаете, получается общение с читателями, а это тоже очень помогает в создании произведений.

– О, так мы с вами, выходит, коллеги! – обрадованно воскликнула я. – Вы филолог?

– По образованию я физик, – покачал головой Тирецкий. – После окончания физического факультета нашего университета работал на кафедре, лекции вел. В принципе мне это даже нравилось, хотя мало кто из студентов действительно интересовался физикой. Дисциплины на моих парах вообще не было, мне было неинтересно вести лекцию для людей, которым это совершенно не нужно. Мои занятия предназначались только для тех студентов, которые хотели знать больше, то есть развиваться. Наверно, увидел бы кто из моих коллег, как я веду лекцию, его бы инфаркт хватил. Представляете, вся группа на ушах стоит, два или три студента слушают преподавателя, который преспокойно сидит на столе и рассказывает им законы термодинамики. А что, мне было интересно, да и тем, кто слушал, тоже. Я к своим лекциям никогда не готовился – рассказывал по вдохновению.

Мужчина прикрыл глаза, точно вспоминал дела давно минувших дней. Я с интересом слушала его рассказ и наблюдала за ним, вскоре поняв, что это у него такая привычка – во время монолога закрывать глаза. Наверно, он и лекции свои так вел, вещал с закрытыми глазами о физических законах механики да про векторы перемещения материальной точки.

– Так бы я, наверно, и рассказывал всю свою жизнь студентам про тангенциальные ускорения да об угловых величинах, – продолжал свою историю Тирецкий. – Правда, понемногу моя жизнь изменялась, только сперва я и сам этого не понимал. Знаете, никогда не знаешь, как все обернется, и только по прошествии многих лет понимаешь, что все на самом деле подчиняется какому-то закону, или замыслу…

– Поясните, пожалуйста, – попросила я. – Как я понимаю, вы оставили преподавательскую деятельность?

– Да, так сложились обстоятельства, – кивнул мой собеседник. – Все к этому шло. Началось с несчастной любви – у нас на кафедре, в сорок пятой аудитории, работали супруги. Оба на десяток лет меня старше. Его звали Леонид Витальевич, ее – Елена Валерьевна. Они давно были женаты и вместе занимались научной деятельностью. Елена Валерьевна была незаурядной женщиной во всех смыслах этого слова, начиная с довольно редкой внешности и заканчивая резким, но справедливым характером. Она имела свойство покорять сердца людей и, где бы она ни появлялась, неизменно влюбляла в себя мужчин. Она не хотела этого делать – это как бы само собой получалось. Сама Елена Валерьевна говорила, что это у нее проклятье такое. Она замужем, супруга своего любит и никаких адюльтеров ей и не нужно. Но поди ж ты – стоит ей на людях появиться, как непременно кто-то падет жертвой ее необъяснимого обаяния. Из-за них двоих я впервые взял в руки книгу Кастанеды. Оба ведь обсуждали эти тома, а я хотел всегда быть, что называется, в теме. Вот и стал тщательно изучать все книги, так неожиданно и увлекся. Даже пытался осознанными сновиденьями заняться, до чего дело дошло… Но книги, увы, чувства к Елене Валерьевне не остудили – наоборот, чем дольше я находился возле нее, тем сильнее влюблялся. Это наваждение длилось три года – до тех пор, пока оба они не ушли из университета. Перед этим она сказала мне, что у меня нет никаких шансов. Вот так – просто и понятно. Я не думал о самоубийстве, но не раз представлял себе, как меня кладут в мешок и захлопывают крышку гроба.

Тирецкий замолчал. Возникшую паузу надо было чем-то заполнить, и я произнесла:

– Печальная история. Не повезло вам, я очень сочувствую…

– Да что там, – махнул рукой мужчина. – Дела прошлых лет… Были потом командировки за границу, где-то год я прожил на Востоке, но потом вернулся в Тарасов. У меня ведь родители старые уже, им помощь нужна. Преподавал по-прежнему в университете, читал всевозможные книги по философии и эзотерике, занимался практиками… Даже купил колоду карт Таро: вначале Марсельское, потом – Таро Кроули. Последнее мне было больше по душе, возможно, по той причине, что оно – более мрачное и соответствовало тогдашним моим настроениям. Я заказал даже качественную репродукцию второго портрета Ли работы Гигера – раньше она висела на этой стене. Потом, правда, пришлось ее снять.

Он снова замолчал, но я понимала, что это еще не конец всей истории. Мне стало интересно услышать продолжение, и я задала снова вопрос:

– Вы ведь упоминали про свою жену. Которая не разделяла ваших увлечений книгами Кастанеды, так я поняла?

– Да, упоминал, – подтвердил мужчина. – Была в моей жизни и другая женщина, помимо Елены Валерьевны.

– И что с ней стало? Она… погибла?