Аферист на пенсии

— Ладно, не будем об этом… Так что там насчет привидений?

Антон вздрогнул. Потом некоторое время постоял, задумчиво глядя в окно, и как-то отрешенно протирая очки…

— Если б я знал… Понимаете, дом старый. Когда-то здесь был особняк какого-то графа, потом — общежитие НКВД, потом — коммуналки. После перестройки их расселили (кого-то из жильцов грохнули, кто-то сам съехал), и здание несколько раз перепродавали — долго оно ни у кого не задерживалось. Место мрачное, рядом кладбище… Вообще-то, все это началось вскоре после того, как мы сюда переехали. Хозяин его — некий Шурик, он вроде как шары подкатывал к сестре солистки — потом вдруг куда-то делся. Та сильно переживала… С тех пор, кстати, Наташу и пробило на такую мрачную музыку.

— Так что, его привидение теперь воет по ночам в подвале? — настаивал Ерш.

— Да не знаю я… Чего привязались? — отмахнулся Антон. Затем посмотрел на часы:

— Ладно, пойдем. Надо же вам, в конце концов, и с солисткой поговорить. Она у нас за главного.

Ерш переглянулся с коллегой: «Странный он какой-то…». Камеру Ерш повесил на плечо, а выключать, как обычно, не стал.

За толстой дверью была студия, отделанная звукоизоляционными панелями — комната метров в тридцать, заставленная гитарами, синтезаторами и микрофонными стойками.

Музыкантов и сестру Наташу можно было узнать по фотографиям. К журналистам они интереса не проявили.

Солистка, вся в черном, сидела в офисном кресле, листала какие-то бумаги и говорила по трубе:

— Вася, мудак, кого ты мне присылаешь? Это все не то… Ты хоть сам их видел? У тебя модельное агентство или крокодилий питомник? Где таких чучел находишь?

Захлопнув раскладушку, солистка еще раз как следует выругалась и вернулась к бумагам.

Антон представил:

— Алексей, Валерий. Как раз те люди, что нам нужны… А я сейчас вернусь.

Администратор вышел. Ерш поймал себя на том, что огромное пятно на правой щеке солистки так и притягивало взгляд. Вспоминались прочитанные в книгах о ведьмах главы о печати дьявола. По их версии, крупная родинка — это знак, которым сатана метит свою собственность.

Солистка лениво подняла взгляд от бумаг:

— Чего уставились?.. Садитесь. — Она перелистнула пару страниц. — С чего думаете начать?

Ерш сел в ближайшее кресло.

— Да с чего угодно. Можно запустить утку про какие-то свежие события, можно раскопать что-нибудь из вашего прошлого.

Солистка слегка пожала плечами:

— Лучше про прошлое. Сейчас в моей жизни интересного мало.

Ерш задумался:

— Ну, хорошо. Я слышал, есть некая запись одного из первых концертов — ночью, на кладбище. Если начать с…

Солистка поморщилась:

— Пленка не сохранилась. Зачем она вам?

— Очень просто… Кусок правды — настоящая пленка с концерта — позволит вызывать доверие у зрителя. Если дать ее в фильме, потом можно нести про вас что угодно: сатанинские оргии, человеческие жертвоприношения, зомби, магия, вуду — все, что в голову взбредет. Так обычно и делается.

Солистка задумалась:

— Да, звучит неплохо… Но пленки нет.

Ерш подмигнул Валере — пора было использовать домашнюю заготовку:

— Может, мы все-таки найдем?

Солистка поинтересовалась:

— Как?

Ерш небрежно махнул рукой:

— Для заказчика мы готовы сделать невозможное… Вы же понимаете, неудобно приходить на встречу неподготовленным. Я поднял свои старые связи — позвонил одному знакомому, раньше он работал оператором на Ленфильме, потом какое-то время снимал за деньги что попало — полупрофессиональные клипы, концерты, все такое. Его зовут Кирилл. Помните его контору — К-Video?

Солистка пожала плечами:

— Ну, вроде.

— Это он снимал концерт. И — я вас поздравляю: у него сохранилась копия. Мы к нему съездим.

Солистка на какое-то время задумалась, потом скривилась и раздраженно хлестнула папкой по подлокотнику кресла:

— Чтоб он провалился с этой копией… Запись эта — дерьмо: я ее хорошо помню… К выступлениям я тогда была совсем не готова. Опыта не было; двигалась как деревянная… Да и выгляжу там неважно — накраситься не успела; волосы стоят столбом. Слова забываю…

— Да ладно вам! Зрителям будет интересно видеть первые шаги к славе… А что не накрашенная — никто не заметит: говорят, там темно было.

Солистка открыла рот — видимо, хотела что-то сказать… Но передумала.

— Ладно, чем еще планируете заняться?

Ерш задумался.

— На концерты мы ваши, конечно, сходим… Но хорошо бы снять, как записывается альбом. Э?то зрителям будет особенно интересно — на концерт они могут сходить и сами, а вот в студию попасть — для них нереально. Если снять, как вы записываете вокал…

Солистка зашипела, захлопнула папку с документами и запустила ей в дремлющую на колонке кошку — похоже ту самую, что на фотографии поили пивом.

Кошка взвыла и прыгнула за микшерский пульт, снаружи теперь торчал только длинный полосатый хвост.

Журналисты выжидательно смотрели на солистку, пытаясь понять, что происходит.

— А как я трусы снимаю, вы снять не хотите?!? — полюбопытствовала солистка. Теперь она сорвалась на крик:

— Творчество — процесс интимный… Не стоит туда лезть… кому попало!

— Да и вообще, она сейчас не в голосе, — вставил ритм-гитарист.