Аферистка и Майор Воронцов. Семейное древо (СИ)

Женщина ничего не ответила, только повернула круглую ручку и открыла дверь, внутри было темно. Она нащупала слева от проема выключатель и через секунду над их с майором головами загорелся тепло-оранжевый свет. Воронцов поставил Веронику в душевую кабину и, ничего не сказав, вышел из душа.

— А пальто свое забрать не хотите? — крикнула она ему вслед, но тот ничего не ответил. Женщина закатила глаза и потянулась к крану с водой.

Через несколько минут Вероника Александровна, надев наконец-то свои небесно-голубые туфли, вышла из ванной комнаты, держа в руках темно-синее пальто майора. Она не стало заострять на этом внимание, но все-таки подметила, что аромат, исходивший от одежды Олега Воронцова, был прекрасен. Терпкий, даже немного горький и свежий запах мужского парфюма, заставил ее с наслаждением прикрыть глаза.

В гостиной ее уже ждал майор, сидящий все на том же диване, только теперь на столике рядом стоял поднос с заварочным чайником, конфетницей на ножке и три пустые чашки с блюдцами. Вся посуда была составляющей одного сервиза из фарфора с позолоченными краями и гравировкой на каждой единице — заглавная прописная Т с витиеватыми линиями.

— Любимый сервиз моего покойного брата, привезенный мной из Парижа, где его делали на заказ, — улыбнувшись произнесла Маргарита, подходя ближе и, наклонившись, взяла чайник и начала разливать янтарно-красную жидкость по чашкам, которая имела яркий аромат. — Оолонг, когда-нибудь приходилось пробовать? — спросила она, протягивая Веронике чашку с чаем.

— Я больше предпочитаю кофе, — ответила девушка, принимая из рук женщины блюдце с чашкой чая и, под ее внимательным взглядом, делая маленький глоток. — Очень насыщенный вкус…

— В отличие от обычного черного, оолонг при его обработке, ферментацию не доводят до конца, что оставляет внутренние слои чайного листа нетронутыми, сохраняя присущую им структуру, — произнесла она, беря в руки блюдце с чашкой и возвращаясь к окну. — Марк ненавидел чай, предпочитая ему виски, — тихо произнесла Маргарита, поджав губы. — Известно, что послужило причиной смерти? — спросила она, сузив свои зеленые глаза.

— Мы не имеем права разглашать подобную информацию, — серьезно произнес Воронцов, сидя на диване. Он все это время не сводил с женщины взгляда, нет, ее поведение не казалось ему слишком наигранным, но и искренности он в нем не видел. Она напоминала ему актрису, которая давно заучила все слова и жесты наизусть и теперь проживала свою роль, не снимая маску ни на минуту.

— Значит, нет, — пожала плечами Маргарита Альбертовна, не удостоив мужчину даже взглядом. — Но, как я понимаю, Вы хотите меня о чем-то спросить. Что Вы хотите знать?

— В каком часу Вы приехали вчера на праздник? — спросил Воронцов, не сводя с женщины напряженного взгляда.

— Я приехала последней, возможно, около девяти, — пожала плечами Толстых, делая глоток горячего чая. — Впрочем, Вы можете это проверить — я вызвала такси с помощью приложения.

— Во сколько Вы покинули дом? — спросил майор все тем же ледяным тоном.

— Не нужно быть таким серьезным, я ведь не особо опасный преступник, — засмеялась Маргарита Альбертовна, поворачиваясь к Олегу лицом. Вероника все это время переводила заинтересованный взгляд то на мужчину, то на его собеседницу и не понимала, почему майор так негативно настроен по отношению к этой очаровательной и милой женщине. Но вмешиваться не спешила.

— Это покажет следствие, — без какого-либо намека на улыбку ответил мужчина.

— О, ну раз Вы настаиваете, — снова засмеялась Маргарита, растягивая алые губы в приторно сладкой улыбке. — Я не помню, во сколько уехала, даже не помню, как смогла вызвать такси. Знаете, мы так хорошо отпраздновали юбилей Марка, что я немного перебрала с алкоголем.

— Что Вы помните из событий того вечера? Оставались ли Вы с погибшим наедине? Были ли за столом конфликты? — посыпались вопросы со стороны майора, но такой напор ничуть не застал женщину врасплох. Она лишь усмехнулась, отметив про себя, что в этот раз ей придется постараться, чтобы очаровать этого мужчину. У нее не так много развлечений в жизни, чтобы отказываться от подобных авантюр.

— Почти ничего не помню, — вздохнув произнесла Маргарита Альбертовна, поставив чашку с остывшим чаем на одну из полок с семейными фотографиями, ни на одной из которых ее не было. Она сложила на груди руки, красный драгоценный камень в броши на ее груди сверкнул, преломив луч света. — Прошу меня простить, сегодня такой трудный день, да и, сказать по правде, ночь была неспокойной… Если у Вас больше нет ко мне вопросов, мне бы хотелось поехать домой и отлежаться.

— Конечно! — воскликнула Вероника, опередив с ответом майора. Тот смерил девушку недовольным взглядом своих голубых глаз, но промолчал.

— Благодарю, — тепло улыбнулась Веронике Маргарита Альбертовна. — Если Вам понадобится моя помощь, позвоните, — произнесла она и вышла из комнаты.