Аффект

Он обернулся. На нём были очки с толстыми стёклами, а живот вываливался из ремня. Меня особенно поразила малокровная бледность его кожи. Я подумала, что ошибалась, думая, что он решит бежать, но вот с определением «подонок» я не промахнулась.

– Зависит от того, что вы хотели, – ответил Рорри Грин с широкой улыбкой. – Что вам нужно?

Брайн и я показали ему свои значки.

– Ни че себе, копы! Да еще и детективы, да? – спросил Грин почти даже с удовольствием. – Это что-то новенькое. Вы пришли не арестовывать меня, я надеюсь? Потому что, честно говоря, я думал, что все эти недоразумения остались в прошлом.

– Мы бы только хотели задать вам несколько вопросов мистер Грин, – сказал Брайн.

Грин усмехнулся и вопросительно наклонил голову.

– Несколько вопросов? Что ж, я законы о правах знаю наизусть. Я могу не разговаривать с вами, если не захочу. Но, почему бы и нет? Это даже может быть весело. Если вы угостите меня чашечкой кофе, я согласен.

Грин подошёл к стойке, а мы последовали за ним. Я была готова отреагировать на любую его попытку к бегству.

– Я сделаю перерыв на кофе, Бонни, – сказал Грин кассирше.

По выражению лица Брайна я понимала, что он сомневается, правильного ли человека мы поймали. Я понимала, почему он так думает: Рорри Грин не казался хоть немного расстроенным. На самом деле, он выглядел даже довольным.

Однако, по моему мнению, из-за этого он казался ещё более безнравственным психопатом. Некоторые из самых мерзких серийных убийц обнаруживали море шарма и уверенности в себе. Последнее, чего я ожидала от убийцы, это хоть сколько-нибудь виноватое выражение.

До кафе было совсем близко. Грин проводил нас с Брайном прямо к прилавку с кофе. Если мужчина и нервничал из-за сопровождения в лице двух полицейских, то вида он не показывал.

Девочка, которая плелась за своей матерью, споткнулась и упала прямо перед ними.

– Упс! – бодро воскликнул Грин. Он наклонился и поднял ребёнка на ноги.

Мать на автомате поблагодарила его и повела дочь дальше за руку. Я увидела, что Грин остановил взгляд на голых ногах девочки под коротенькой юбочкой, и мне чуть не стало плохо. Моя подозрительность усилилась.

Я дёрнула Грина за рукав, но он недоумённо и невинно посмотрел на меня в ответ. Я тряхнула его руку и отпустила.

– Выбирай, – сказала я, кивая на прилавок с кофе.

– Я хочу капучинно, – сказал Грин молодой девушке за стойкой. – Эти товарищи угощают.

Потом он спросил, повернувшись к нам:

– А вы что будете пить, господа детективы?

– Ничего, – ответил Брайн.

Брайн оплатил капучинно Грина, и мы втроём сели за столик, рядом с которым не было людей.

– Ну, так и что вы хотели узнать от меня? – спросил Грин. Он казался дружелюбным и расслабленным. – Надеюсь, что вы не собираетесь наезжать на меня, как местные полицейские, к которым я привык? Люди последнее время такие консервативные.

– Консервативные, потому что не пристают в рабочее время к коллегам с целью посмотреть дома грязное порно и потом повторить всё на практике? – спросил Брайн.

Грин теперь выглядел искренне обиженным.

– Вы говорите об этом так грязно, – сказал он. – В этом не было ничего неприличного. Да посмотрите сами!

Грин достал телефон и стал показывать фотографии своих трудов – это были рисунки разного рода. Маленькие человеческие фигурки были в разной степени обнажены и расположены в разных группах и позициях в разных частях дома. У меня кругом пошла голова от всего разнообразия сексуальных актов, изображённых на фотографиях – некоторые из них скорей всего были запрещены во многих штатах.

«По мне так очень неприлично», – подумала я.

– Это был юмор, – объяснил Грин. – Я сделал важное общественное заявление. Наша культура пошлая и материалистическая. Кто-то должен был вынести что-то вроде протеста. Я испробовал своё право слова максимально ответственным способом. Я им не злоупотреблял. Я не кричал «свингеры» в переполненном театре.

Я заметила, что на лице Грина отразилось возмущение.

– А как же дети, которые смотрят на эти ваши сценки? – спросил Брайн. – Вы не думаете, что могли им навредить, когда работали?

– Да нет, не думал, это моё хобби – самоуверенно сказал Грин. – Дети сейчас каждый день по телевизору видят и что похуже. Детской невинности больше нет. Именно это я и пытался донести миру. Это разбивает мне сердце.

«Звучит так, как будто он правда так думает», – подумала я.

Однако мне было очевидно, что это вовсе не так. Ни одна клеточка Рорри Грина не отличалась моралью или сочувствием. Я всё больше подозревала его с каждой секундой.

Я пыталась понять что-нибудь по его лицу, однако это было не так-то просто. Как самый настоящий социопат, он прекрасно прятал свои истинные чувства.

– Скажите мне, Рорри, – спросила я. – Вам нравится проводить время на улице? Я имею в виду жить в палатках, рыбачить.

Лицо Грина озарила широкая улыбка.

– О, да! С самого детства. Иногда я уходил на природу в одиночку и пропадал там неделями. Я иногда думаю, что был Индианой Джонсом в прошлой жизни.

– А охотиться вы тоже любите, может даже освежёвывать туши животных? – поинтересовалась я.