Афган, любовь и все остальное

Номера свободные есть, и милая женщина администратор, любезно соглашается подождать часик с оплатой, пока я не решу какие то свои личные проблемы. Удобно откинулся в кресле и жду. На грешную землю возвращает звонок мобильника. Я срочно потребовался Петровичу. Но он конечно подождет, если я занят по серьезному. Обещаю появиться после одиннадцати вечера. И снова в ожидании. Вот – вот появиться Серова и обеспечит дорогой любовью в прямом смысле слова. Денег мне не жалко. Я и раньше платил официантке Марине, и ничего. Денег много, они «капают» постоянно. И эти капанья уже превратились в стабильный ручеек. Хоть и не бурный, но все же. Вот только звонок Петровича сбил меня с любовного настроя. И, кажется, уже не хочу бывшую одноклассницу. И вообще не знаю, что мне надо. И чтобы не путаться в мутных мыслях, решительно набираю номер Серовой. Не мусолю, рублю сразу:

– Извини дорогая, но у меня проблемы. Встреча наша откладывается. – по голосу чувствую какая она злая.

– Я сразу догадалась о твоих проблемах. Зачем только суету наводил? Кстати, счетчик запущен.

– Не понял. О каких это ты проблемах догадалась?

«Как это о каких? Красавчик и спортсмен, специалист по восточным единоборствам и импотент. Тебе наверное на ринге все мужские дела отбили. Надо было думать, когда вид спорта выбирал, нет бы заняться бегом. Я теперь понимаю твою жену, ее мученья. – ну что тут скажешь.

– Я рад, что ты такая догадливая. До встречи, милая. На недельке забегу к вам в «Кузницу», может чего и накую.

– Забегай, не затягивай. А то сумма по процентам набежит приличная. Я уже считаю от двух штук «зеленью. – я рассмеялся в ответ. Вот рекетерша хренова.

– Ты делаешь все правильно. До встречи красивая. – а вот куда теперь – не решил. И остаюсь в мягком и удобном кресле еще на десять минут. Не хочется вставать, не хочется вообще двигаться. Что это со мной? Ведь буквально только что горел от предчувствия любви, и так резко погас. И тут меня осенило, я ждал близости с Катей. Шел к другой, а представлял ее, мою единственную и любимую. Запах ее волос, всю такую родную и близкую. А когда до меня дошло, что Катя далеко, я очнулся и понял, не смогу вот прямо сейчас лечь в постель с посторонней. Надо бы выпить больше, чем и отключить подсознание. Не знаю, ничего не понимаю. Пока поеду к Петровичу. Думаю после встречи с ним будет не до размышлений. А девочку симпатичную надо в кабачке снять как то, а то так точно импотентом стану. Было огромное желание позвонить Кате, но на это не решился. Боюсь. Не знаю чего, но боюсь. Интуиция подсказывает, не надо этого делать.

В роскошном зале огромного коттеджа, который один – одинёшенек стоит в густом сосновом бору, солидные люди решают серьезные вопросы. Но решается все не совсем гладко, и совсем не так, как хотелось бы. Вопросов много, и каждый фактически буксует. Отличительная черта этих солидных людей в их национальности. Все они с Кавказа. Самый молодой, и самый главный горячится, постоянно поглаживая черные усики подковкой. Это у него признак крайнего раздражения.

– Столько времени прошло, а мы за Тенгиза так и не ответили. Почему я спрашиваю? – отвечает и, наверное, не в первый раз самый старый, солидный джигит лет так под шестьдесят. Отвечает спокойно, без признаков малейшего раздражения.

– Зачем спрашиваешь, если и так ответ знаешь.

– Я хочу убедиться, что этот вопрос решается. И решится быстро, и результативно. – и снова пожилой терпеливо объясняет, без малейшего признака раздражения. А чего раздражаться то? Этим делу не поможешь. В серьезных вопросах нужна ясная голова и твердая рука. Главное, не спешить.

– За домом его матери следят круглосуточно. Появится – сообщат сразу, в любой час ночи. С женой он в разводе. Она живет со своими родителями. На всякий случай смотрим и за их квартирой. Он лег на дно, и не нам решать, когда он вынырнет. Наш человек ждет. И сработает, как только этот гад появится. А появиться он должен вот – вот. Наших людей из Республики взяли. Противник должен успокоиться. Возможно передвижения начнутся. У них связь четкая с Органами налажена.

– А с женой он может фиктивно развелся? Может хочет убрать ее подальше от чужих глаз?

– Да не похоже. Он с ней виделся только в суде. Но квартиру не делят. Все домашние телефоны прослушиваем.

– Этот вопрос пустой. Мы не русские шакалы, с женщинами и детьми не воюем. – в разговор вмешался молодой и довольно упитанный джигит. Здорово отличающийся от всех здесь присутствующих. Умный, очень интеллигентный с виду человек в очках. Его никто не поддержал.

– С этими русскими шакалами все методы хороши. – и снова с ним не соглашается полный.

– Ты так говоришь, потому что твоя мать и сестры далеко. Ты бы их жизнями рисковал, будь они рядом? Нельзя уподобляться шакалам. Нельзя такими становиться.

– Ты предлагаешь все простить? Все спустить на тормозах? Так что ли?