Афган, любовь и все остальное

– Конечно нет. Завтра с утра появлюсь. Так что до встречи. – Сергей отключил телефон и тяжело задумался. Что-то в этом звонке не так. А что – непонятно. И сейчас это непонятное ну ни как не просчитать, нет абсолютно ни какой информации. Остается одно – ждать. Самое интересно, что со всеми коллегами, с кем воевал, всегда обменивались адресами и телефонами. И не с кем вот просто так не встречались, чтобы по рюмке выпить, за жизнь поговорить. Если пересекались, то только по работе. Не сентиментальные они люди. Война конечно сближает сильно, но в мирной обстановке, после пережитых опасностей, все встает на свои места. И снова каждый сам по себе. Так что с этим звонком не все так просто. Неужели что-то пошло не так в последней операции. Хотя с другой стороны, случись прокол, не стал бы коллега неофициально названивать среди ночи, и встречу у себя дома назначать. А вообще-то пора спать, утро вечера мудренее.

Спал он плохо, первый признак опасности. Сны какие то вязкие и не запоминающиеся. Вставал, пил воду и снова погружался в какой-то бред. И только звонок будильника прекратил эту бредятину. Пока мылся – брился, не отпускала мысль: что-то случилось из ряда вон выходящее. И чтобы настроиться на деловую волну, в течении сорока минут пытался медитировать. И полная неудача, слишком мозг захвачен непонятной информацией. Вернее полным ее отсутствием. Удивительно, но раньше такое с ним не случалось. Всегда, когда по крайней мере надо было, сохранял спокойствие и выдержку. Но на этот раз интуиция подсказывает смертельную опасность. А она, эта самая интуиция, взращённая годами на боевой работе, не обманет.

Живет Роман в центре города, в старом, еще сталинской постройке, доме. Третий этаж, стальная дверь замаскирована дешевым дерматином. Смотри ты в каком доме хату себе отхватил. Хотя что тут удивительного, он кадр местный. С детства, наверное, окружен кучей родственников и друзей. Все три комнаты раздельные. Из огромной прихожей, которая не меньше двадцати квадратных метров, прошли в зал. В громадной комнате кроме стола и четырех стульев ничего нет. Окна без штор навевают вспоминания о казарме. И Кириленко, заметив недоуменный взгляд Сергея, поясняет:

– Всего полгода как обменялся. Только ремонт сделал. На обстановку денег нет. Но есть надежда, что скоро они появятся. – улыбнулся широко и приветливо. Майор молчит. Теперь он уверен на все сто, что в бойне у театра они «наследили» конкретно. Что тут же и подтверждает боевой товарищ.

– Не буду ходит вокруг да около. Посмотри фотографии. – и протянул черный конверт. В нем семь фотографий. Первая сверху убойная. На ней он, майор Корж, собственной персоной, утирает лоб черной вязаной шапочкой после тяжелой и опасной работы. И остальные снимки не менее убойные, но они идут приложением – дополнением. На них и «Жигули» неприметные. Вот двое их покидают, бегут по льду заливчика. Вот они садятся в лодку. В, общем, сказать нечего, все понятно. Коллега предлагает ему выкупить компромат. Не зря намекнул на деньги, которые вот – вот должны у него появиться.

– Как боевому другу предлагаю, забирай по сходной цене. Это стоит всего сотню «зеленью». Сутки на размышление. Потом все пойдет в разработку. Все эти улики только у меня. Так сказать, проявил личную инициативу. И кажется, весьма удачно.

– У меня нет таких денег.

– Возьми у тех кто за тобой стоит. Я их знаю. Они люди состоятельные. Что им какие то сто тысяч долларов. Пустяк, раз плюнуть. И пусть не мудрят с «зачисткой». Тебя уберут, уберут и их без суда и следствия. За своих мы не прощаем. Порвем однозначно. В этом вопросе я подстраховался.

– Выходит я еще свой – на что Роман смеется.

– А как иначе? Просто ты совершил ошибку. И тебе, как коллеге, предлагаю все решить чисто и мирно. Это самое лучшее решение вопроса. Ни тебе это объяснять.

– Почему только сутки?

– А что тянуть то? Все предельно ясно и просто. Отдам я все это начальству чуть позже, так те сразу спросят. Почему тянул? Может сам хотел на этом навариться? А сумма для твоих хозяев просто мизер, если захотят – сразу выложат. А на нет и суда нет. Прости, тут ничего личного. Чистая коммерция. Проигравший платит. Сегодня ты, завтра я. Мы сами творцы своей судьбы.

– Все понятно. Поехал я ситуацию разруливать. – а Кириленко, глядя прямо в глаза, невинно посоветовал: