Афган

Не знал Витька, что уже прошел с той поры месяц, как похоронили его родители, и ежедневно они обивают порог военкомата, выясняя, когда же тело его пришлют, ведь в похоронке сказано «погиб», а не «пропал без вести». Не знал еще Витька, что после отпуска мать его увезут в районную больницу и похоронят ее очень скоро – не выдержит материнское сердце. А на похороны его не отпустит подполковник Стефанчук, поясняя это тем, что до дембеля три месяца осталось. Пока совсем вернется домой Витька, младший брат уйдет в армию и попадет в Киев, на Чернобыль. Не знал, что у отца ноги после смерти матери откажут, носить перестанут. Всего-то два месяца батя порадуется на здорового, живого Витьку и уйдет вслед за мамой.

В 92-м летом будет отдыхать Витька в Старой Рузе в реабилитационном центре для афганцев и встретит там полковника Стефанчука, вмиг узнавшего Витьку и быстро уехавшего из санатория неизвестно по какой причине.

Глава 8. ИГОРЬ

Игорь дружил с Витькой уже почти год. Раньше они друг на друга почти не обращали внимания. А однажды вместе попали в плен к духам. Глупо попали, у самого подъезда к кандагарской «зеленке». Заглох двигатель «Урала», и Игорю пришлось остановиться. Колонна дальше пошла. Ремонтная машина подскочила, прапорщик, начальник ремонта, матерится. Да и как не ругаться. Двое суток шли колонной из Газни – ничего. А здесь уже почти дома – и на тебе. Охранение боевое тоже укатило. Да и что охранять, склады ГСМ под носом. Машины с поста видны как на ладони. Витька – водитель ремонтной машины – вытащил из кузова ящик с инструментом, и ребята начали колдовать над заупрямившимся «Уралом». Все излазили ребята, нашли причину, устраняют. Прапорщик ушел на склады за свежей водой, сказал, что туда и обратно и чтобы они машину к тому времени на ноги поставили. Рядом с машиной ребятня афганская кружится, бакшиш у шурави клянчат. Игорь отдал им свой оставшийся сухпай, а Витька почти полную пачку «Памира» бросил. Пацаны визжат от радости, но не уходят, еще попрошайничают. Ничего нет у солдат больше. Хэбэшки с себя сбросили да в кабину спрятали, а то не углядишь – враз детвора утянет, отчитывайся потом перед старшиной. Возятся Игорь с Витькой, гайки крутят, ничего вокруг себя не видят. Одуревшее солнце металл плавит, прикоснуться не дает, но у Витьки на этот случай всегда есть несколько пар холщовых рукавиц. Спрыгнул Витька с подножки, другой ключ понадобился, а Игорь гайку прижал и ждет, когда же Витька наконец ключ принесет. Заметил вдруг Игорь, что тишина наступила, и холодом отчего-то по всему телу повеяло. Отпустил он проклятую гайку, которая никак не хотела на место встать, и выпрямил спину.

От усталости и неудобной позы в глазах разом потемнело, и поплыли перед глазами фигурки микроскопные, прозрачные. Схватился за зеркало Игорь – прошла мгновенная слабость – и увидел он Витьку, лежавшего в пыли вниз лицом, а под левой лопаткой у него узкий напильник торчит. Слетел с машины Игорь – про автомат свой, что в кабине лежит, вспомнил, но прежде к Витьке кинулся. Только наклонился над телом товарища, как почувствовал на шее веревку. Еле успел под петлю пальцы просунуть, как сильный рывок протащил его по бетонке, обдирая до костей спину. Перед тем как удар в лицо вышиб из него сознание, увидел он двух бородатых мужиков, а неподалеку от них стайку притихших пацанят-попрошаек.

Очнулся Игорь под вечер. Солнце садилось за знакомые очертания гор. Руки стянуты сзади крепко-накрепко, во рту промасленная тряпка торчит. Стертая спина горит огнем. В голове гул тошнотворный. Осторожно заворочал по сторонам головой Игорь. В подвальной темноте глинобитного домишки разглядел Витьку, также связанного и таращившего глаза. Попробовал Игорь кляп изо рта выпихнуть, но духи еще сверху веревкой перетянули. Витька упал на бок и, извиваясь червяком, пополз к другу. Придвинулся вплотную и зашептал:

– Влипли мы, Игорек!

Как будто Игорь сам этого не понимал, но замычал согласно, как, мол, ты от кляпа избавился? Да пока Витька полз, веревка соскользнула с кляпа, вот и выплюнул его. Чуть постанывая от боли, потянулся губами к Игорю, как будто поцеловать его хотел. Впился зубами в веревку, охватившую лицо Игоря, и начал ее расшатывать, ослаблять ее узел. Веревка толстая, крепкая, противно скользила под зубами. Наконец Витька справился с нею, начал тянуть кляп. Игорь изо всех сил толкал распухшим языком вонючую тряпку и, как только она выпала, попытался сплюнуть противный привкус. Но наждачный язык только ободрал сухое нёбо.