Афган

Бээмпэшки почти сразу же подбили, и они дымили, бесполезно задрав к небу пулеметы. С «ГАЗ-66» тоже вначале квакал «Василек», метая в духов мины. Но духи спокойно брали колонну в кольцо и очень быстро разнесли «газон» в куски. Игорь залег за передними колесами, пробитыми еще в самом начале боя, и выцеливал автоматом метавшиеся невдалеке фигуры. Скоро патроны закончились. Понял Игорь, что из колонны уже никто не стреляет. Духи шли почти в открытую, простреливая насквозь притихшую истерзанную колонну. И было в их наступлении что-то такое неумолимое, что стальным штырем пронзило сердце Игоря. Посмотрел он по сторонам – никого живого не увидел. Дымит колонна, языки пламени подбираются к его машине, а в ней снарядов нурсовских три тонны. Онемел от страха липкого Игорь, шевельнуться не может. А задний борт чадить начал. Детство почему-то промелькнуло перед Игорем, так быстро и пронзительно ясно губы, одеревеневшие сами по себе, непослушно зашептали:

– Господи, спаси и помилуй.

Даже испугался Игорь, что это такое он бормочет. Выполз из-под машины, в кабину юркнул, бушлат из-за сиденья выдернул, метнулся к уже вспыхнувшему борту. Начал пламя сбивать, а духи увидели и перенесли весь огонь на него. Пули свистят вокруг, в землю зарываются, дрожа от злого нетерпения, откалывают щепки от досок, ослепить пытаются Игоря. И тут уж совершенно несуразное выкинул солдат. Плюхнулся на колени, коряво перекрестил себя, зашептал где-то слышанные слова:

– Господи наш, Иисусе Христе, спаси и сохрани...

Потом опять вскочил на ноги, и показалось Игорю, что сияние от него какое-то исходит и пули от него отскакивают. Сбил пламя Игорь, для верности еще из канистры водой залил. Тут вертолёты налетели, задали жару духам, отбили остатки колонны. Потом танки оттаскивали побитые машины, перегружали грузы. Работал Игорь молча, а сам все думал, что же происходило с ним. Машина его была буквально изрешечена. Витька только головой качал, удивлялся и все на друга поглядывал: странный он какой-то.

Задумался Игорь, пропустил команду «стой». Хорошо, интервал между машинами есть, а то так бы и врезался в идущую впереди. Бросил ногу на тормоз. Только теперь понял, что стреляют. Из «зеленки» стреляли по колонне, но жидко как-то, неумело. Танк с тралом уже несся в сторону зарослей кустраника, на ходу выстреливая снаряд за снарядом. «Вертушки», суетливо заходя в разворот, тоже лупили из подвесок по невидимому врагу. Игорь выхватил из зажима автомат и спрыгнул на землю с левой безопасной стороны. Водители остальных машин уже лежали под колесами, выставив стволы автоматов наружу. Игорь посмотрел в хвост колонны. Какая-то машина уже затянулась плотным шлейфом черного дыма. Ветер налетел и пригнул к земле завесу. Игорь увидел горящую Витькину машину. Он кинулся к ней, пригибаясь к земле, когда оказывался на открытом месте между машинами. Добежал, попробовал открыть дверь, но ее заклинило. Он вскочил на подножку. Через открытое окно увидел, как Витька отчаянно выдирает ногу, зажатую между педалью и вмятым металлом кабины. Игорь влез через окно в кабину, развернулся спиной к Витьке и высадил обеими ногами дверцу. Потом сунулся вниз и стал тянуть Витькину ногу, одновременно надавливая головой в каске на выпученный металл. Обдирая ногу в кровь, со стонами и воплями Витька освободился. Игорь вынырнул из кабины и протянул ему руку. Но Витька встал на подножку и потянулся за автоматом.

Вдруг со стороны «зеленки» раздался грохот, и один-единственный снаряд, успевший вылететь из безоткатной пушки, тут же раздавленной гусеницами танка, врезался в машину Витьки. Игоря отбросило на землю, выбив на время дыхание. Крыша кабины оторвалась и острым лезвием сорвала с плеч голову Витьки, которая плюхнулась на колени уже поднимавшегося со спины Игоря. Тело Витьки, нелепо корчась, сползало в пыль, поливая все вокруг кровью, свертывающейся в ярко-пыльные шарики. Игорь сидел и смотрел в лицо друга. Широко открытый рот, полуприкрытые глаза смотрели на Игоря с укоризной:

– Что ж ты, дружище?! Что ж ты раньше-то не подошел...

Скрежет порванного железа все еще стоял в ушах Игоря, в голове у него что-то щелкнуло. Он крепко прижал к себе голову Витьки и заплакал. Тщательно пытались отобрать голову санитары. Игорь плакал, ругался, прятал голову под гимнастерку. Так и увезли его в Кандагар, а оттуда отправили в Ташкент. Голову, конечно, отобрали, вложили ее вместе с телом Витьки в цинковый гроб и отправили «черным тюльпаном» домой.

Разгружали у продсклада ящики с огурцами и помидорами солдаты. Руководил ими прапорщик Веревкин, досадливо морщился и грязно материл шефов за семьдесят процентов гнили. Ведь видно же, что еще в Союзе половина сгнила. Мать вашу, шефы...