Афганистан: война глазами комбата

Война — это работа, где каждый должен знать свое дело и место. Майор Александр Арсентьевич Соколов прибыл в Афганистан в конце сентября 1986 года на должность начальника штаба отдельного батальона охраны. Всегда молчаливый, он производил впечатление замкнутого человека. Но это для посторонних. Человек по своей натуре очень ответственный, трудолюбивый, он быстро вошел в курс своих обязанностей и общих дел батальона. Пользовался большим авторитетом у окружающих. Соколову доверялись самые «горячие» и ответственные места во всех боевых действиях. В дальнейшем он был назначен на должность командира батальона, за проявленное мужество награжден двумя боевыми орденами и медалью «За отвагу». Это человек, на которого всегда можно было положиться.

…Провести колонну на заставу — это лишь половина дела. Хоть и важная, но только половина. Необходимо еще вывести обратно технику и людей. Но вот все мероприятия выполнены, можно возвращаться обратно. Замыкающим колонны с личным составом, отслужившим два года, но еще не уволенным, должен идти командир роты старший лейтенант Петр Васильевич Пономарев.

Если спросить у воевавших в «зеленой зоне», где безопаснее — в БТР или когда передвигаешься пешком от укрытия к укрытию, то мнения всегда разделяются: одни говорят — в технике, другие утверждают — вне техники. Пономарев повел свою группу пешком. Потерпев фиаско с колонной автомобилей, буксируемых танками и тягачами, мятежники решили уничтожить «блок» и личный состав, идущий пешком.

Чтобы выйти из кишлака Калай-Малик окончательно, требовалось преодолеть небольшое, давно незасевавшееся поле. А выйти из него можно было по единственной дороге, ведущей из развалил кишлака.

На этой дороге и была подбита БМП. Разгорелся ожесточенный бой. Подбитая машина мешала проходу другой техники с личным составом, уже снявшимся с «блока» и находившимся в колонне. Группа Пономарева по два человека начала по арыку преодолевать открытое место. Вокруг, отражая непрерывные атаки мятежников, сражались офицеры и солдаты мотострелкового батальона, стоявшего на «блоке». Появились раненые и убитые. Последними преодолевать поле должны были Пономарев и рядовой Сыч. Они уже приготовились прыгнуть в арык и поползти, когда пуля ударила и пробила навылет грудь солдата. Пономарев, сделав обезболивающий укол в ногу раненому, перевязал его. В это время мятежники перешли в атаку в очередной раз. Залегшие в арыке старший лейтенант Пономарев и рядовой Сыч расчетливо вели огонь, прикрывая друг друга и по мере возможности продвигаясь вперед. Вскоре от большой потери крови Сыч начал слабеть. Тогда Пономарев потащил его на себе.

Бой на поле у Калай-Малика продолжался. Мятежники не прекращали атак. Несколько их групп проникли в середину «блока», и бой закипел с новой силой. Подошедшим танком столкнули с проезжей части подбитую БМП, и «блок» продолжил движение. Около 17 часов последняя машина вышла из «зеленки». Старший лейтенант Пономарев в изодранном обмундировании, весь в ссадинах и крови доложил командиру батальона, что личный состав, вверенный ему, из «зеленой зоны» выведен полностью. Только пришлось бросить бронежилеты рядового Сыча и свой, потому что вынести их не было сил. Через несколько минут Пономарев потерял сознание. Его доставили в госпиталь, врачи определили: нервно-психическая травма. В госпитале он пролежал больше двух педель.

Дорого обошлась мятежникам попытка блокировать нашу заставу. В этом бою они потеряли около пятидесяти человек убитыми и большое количество ранеными. Однако и нам этот поход достался большой кровью: кроме подбитой техники мы потеряли шесть человек убитыми и восемнадцать человек получили ранения.

На юге, да еще в горной стране, темнота наступает почти моментально. Вот только что солнце висело над горой, а через полчаса оно уже опустилось за гору. Наступила ночь. Так закончился еще один день войны. К сожалению, не последний.

Капитан Андрей Григорьевич Майоров добровольно написал рапорт с просьбой отправить его служить в 40-ю армию. Более пяти лет прослужив в разведывательных подразделениях, он спал и видел, как будет служить в разведке. Но то ли это ирония судьбы, то ли доброе отношение судьбы ко 2-й роте батальона охраны, его назначили командиром этой роты.

Сильно огорченный, но не потерявший надежду вернуться в разведку, Майоров принял роту. Больше всего его угнетало название: батальон охраны. С этим названием у него ассоциировалась спокойная, размеренная жизнь, без неожиданностей и опасностей. Как раз все противоположное тому, о чем он мечтал, добровольно подавая рапорт. Обидно — ведь он же профессиональный войсковой разведчик.