Афганская война глазами военного хирурга

— Пойду в милицию работать. Буду всяких гадов «давить». Ненавижу бандюг и воров. Думаю, должны меня взять после Афгана. Как думаете?

— Не сомневайся. Возьмут. Им такие боевые ребята тоже нужны. — Невский надвинул панаму на глаза, показывая, что разговор исчерпан. Он и, правда, скоро задремал.

Проснулся через пару часов, потянулся, позевывая. Андрей все также сосредоточенно крутил баранку.

— Доброе утро, товарищ старший лейтенант! Здоровы же вы поспать.

— А что мне еще прикажешь делать? Как тут обстановка? Где едем?

— Проехали через волость Тахтапуль, обогнули позднее Маулазак, сейчас приближаемся к Дабарай. Не знаю, поедем ли через него. Больше половины пути до конечной точки одолели.

— И как ты все эти названия запоминаешь? Язык можно сломать. Ты мне их назвал, а я уже забыл.

— Мы в этих местах частенько «духов» гоняли, вот и врезались названия в память. Кое-где и дружки мои гибли. Такое не забывается.

— Тогда понятно.

Дабарай проехали на полной скорости, впрочем, не попалось ни одной живой души — населенный пункт словно вымер. Солнце давно уже взбиралось по небесному своду, день стремительно разгорался. Спать больше не хотелось. Невский достал потрепанную книжку без названия, с пропущенным началом (нашел ее перед выездом прямо на полу Приемного отделения), но решил занять себя хоть таким чтением. Незаметно увлекся этой историей о пограничниках в первый день войны с немцами. Вполуха он слушал и рассуждения водителя Андрея. Тот все строил планы о своей работе милиционером после возвращения из Афганистана.

Часа через полтора колонна начала притормаживать, потом окончательно встала. Был объявлен небольшой привал перед въездом в Спинбальдак. Водитель с фельдшером быстро взялись за приготовление завтрака: разогрели на небольшом костерке банки с рисовой кашей и тушенкой, чай, открыли консервированный сыр, масло сливочное, нарезали хлеба. Все вчетвером с удовольствием поели — успели проголодаться за время дороги.

Люба смотрела на все широко раскрытыми глазами — ей все было интересно, все в новинку. Она задавала бесчисленное количество вопросов, трое молодых людей не успевали ей отвечать. Девушке не терпелось увидеть «настоящего живого душмана», а если понадобится, то и пострелять во врагов.

Неожиданно из впереди стоящей машины — это был клубный автобус на базе ГАЗ-66 — раздалась громкая музыка из ряда динамиков на крыше будки. Что-то из национальной афганской мелодии.

— Агитотряд начинает свою работу, — пояснил водитель Андрей. — Будем въезжать под музыку. Это своеобразный «почерк» таких рейдов. У меня есть земляк, он в агитотряде уже несколько месяцев, они всегда так появляются в кишлаках. Так все и узнают о прибытии «мирного каравана». Эта новость быстро разлетается, «беспроволочный телеграф» ее стремительно разносит, чуть ли не со скоростью молнии. Не зря говорят на Востоке, что у доброй вести быстрые крылья.

Прозвучала команда «По машинам!» Дожевывая на ходу хлеб с маслом, Люба и фельдшер заняли свое место в салоне, а Невский и водитель поспешно влезли в кабину. Колонна двинулась дальше. Афганские мелодии из динамиков сменялись песнями на русском, узбекском, таджикском языках. Ехать стало веселее.

Показались первые низкорослые глиняные домики окраины, стали проскальзывать и более высокие каменные дома. Агитотряд добрался до Спинбальдака. Это был едва не самый последний населенный пункт к юго-востоку от Кандагара, расположенный на границе с Пакистаном. Даже не вооруженным глазом видны были постройки пакистанского города Чаман.

Колонна втягивалась на большую площадь, машины веером разъезжались по периметру, боевая техника занимала позиции, организуя оборону. Между машин сновали многочисленные «стайки» афганских ребятишек, чудом избегавшие столкновения с техникой, водителям приходилось проявлять чрезмерную осторожность. На грохот двигателей и музыку из динамиков стали собираться на площади и седобородые старцы. Женщин почти не было видно. С ними, правда, понятно: вековыми традициями, которые в сельской местности особенно живучи, афганской женщине строго определено место, где она должна находиться, если не занята работой, — женская половина дома.

2