Афганский дневник

— Да, знаю, бытует мнение, — продолжает Опарин, — будто афганский народ объединен Кораном, законами шариата. Но попробуем разобраться: объединен или разъединен? В Коране, где собраны «откровения», ниспосланные Аллахом пророку Мухаммеду, сто четырнадцать глав — сур. Есть еще так называемая сунна — предания о жизни Мухаммеда, дополнения и толкования к Корану, составленный при первых трех халифах. Сунниты их признают и ими руководствуются, хотя, между прочим, афганские сунниты тоже не монолит — существует множество дервишских орденов, а мусульмане-шииты сунны не признают, зато включают в Коран еще одну главу — сто пятнадцатую «Два светила» о пророке Мухаммеде и четвертом халифе Али (с первыми тремя халифами шииты не в ладу). Шииты издавна враждуют на религиозной почве с суннитами, не раз дело доходило до вооруженных столкновений. А ведь есть еще, к примеру, исмаилиты, назвавшиеся так по имени седьмого мусульманского святого Исмаила, — здесь, на северо-востоке, их особенно много; есть и другие религиозные течения… Плюс к тому вплоть до конца прошлого века в сердце Афганистана — Кафиристане (переводится «страна неверных») люди не признавали ислама, в мусульманскую религию их обращали воистину огнем и мечом и позже нарекли насильственно покоренный край Нуристаном — «страной света…». Но в любом случае, пожелай ислам объединять людей, кто этому мешает? Может быть, новое революционное правительство? Напротив, оно сразу же заявило, что революция совершена во имя «защиты принципов ислама и демократии», а после декабрьских событий 1979 года — нового этапа саурской, как они говорят, то есть апрельской, революции — были опубликованы «Основные принципы Демократической Республики Афганистан», и начинался этот документ словами: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!» Дело не в словах, конечно, но ведь лишь сейчас впервые создан государственный фонд для ремонта и строительства мечетей, увеличилось число паломников, совершающих путешествие — хадж в Мекку, официально, в государственном масштабе отмечаются все мусульманские праздники… Знаешь, сколько здесь служителей культа? С четверть миллиона наберется. Есть, кстати, и умные мужики, особенно среди улемов — ученых-богословов. Разве государство их притесняет? Ценит, помогло впервые собрать Конференцию улемов, образован даже Высший Совет улемов страны…

Религия — любимый философский конек Опарина, я это давно понял, тем более что в первый же вечер его друзья не без юмора изложили мне, как майор месяца полтора назад встречался с мусульманскими священниками здешней провинции. Получился своего рода диспут. Кто-то из оппонентов усомнился: права ли народная власть, частично национализируя землю, передавая под контроль тружеников некоторые предприятия, объявляя недействительными часть прежних задолженностей бедняков феодалам? Опарин вместо ответа попросил принести Коран, нашел и зачитал строки, где мусульманам запрещено крупное землевладение, где осуждается эксплуатация и скупость.

Муллы согласно покивали головой, но задали еще более острый, по их мнению, вопрос: да, шурави помогают афганскому народу, но законно ли с точки зрения ислама присутствие неверных в мусульманской стране? Опарин обратился к шариату, процитировал: если народ попросит, то сосед вправе прийти на помощь.

После того диспута Опарина в провинциальном центре зауважали и стар и млад. Впрочем, юные афганцы любили советского майора и прежде, он часто приходил к пионерам, а сейчас, вернувшись из Союза, привез им подарки: игрушки, тетради, цветные карандаши, те самые калейдоскопы, один из которых Опарин достал в первый вечер вместе с продуктами. Кстати, этот довольно объемистый груз Александр вез, едва закончив долгое лечение в госпитале. Но это к слову…

Обход лагеря и разговор заняли у нас с Опариным день и вечер, да и на следующее утро мы вышли из общежития вместе. Утро было холодным и чистым. На окраине лагеря горбились под брезентами танки и самоходные зенитные установки, шумела, рассекаясь об острые валуны, река, притопывали, согреваясь, под грибками у палаток дневальные. За изгибом речки виднелись бурые глиняные дувалы кишлака, в противоположной стороне уже проступали из разреженных сумерек контуры минаретов в провинциальном городе.