Афганский исход. КГБ против Масуда

В лагере Эммануил не мог поверить случившемуся. Его, специалиста по боевым микроорганизмам, чуть не отравил сумасшедший по кличке Серый. Воспитанный в советских традициях ученый уже отошел от испуга, вызванного психологической пыткой со стороны мерзкого иностранца. Свенссон распоряжался здесь, как у себя в Швеции. Эта пара плевала на письменное распоряжение начальника особого отдела! Майора КГБ! Вместе с тем, Кац с удовольствием вспоминал, как швед унизительно обошелся с лидером афганцев: так им, сволочам, и надо. Как он ненавидел дикарей с автоматами! Как хотелось отомстить! А приходилось ждать, находясь в положении заключенного в военной палатке.

Серый прошел вниз по ущелью до точки, где его ожидал Крупный. Из лагеря дал шифровку в Баграм: «Пакет» после дополнительной обработки передан. Получено письмо «Гаишника» нужного содержания. Тов. Григ отбыл к «Гаишнику» для эвакуации своей группы». Затем навестил Каца.

— Молчите и слушайте. Вам повезло, вы живы. Ждем, чтобы вернулся наш шведский друг. Пока запрещаю вам с кем-либо разговаривать. Одно слово, и я выполню приказ о вашей ликвидации.

— Что ж, придется ждать вашего шведа.

— Замечательно. Извините, Эммануил, не можем предложить кошерной пищи. Вам принесут наш обычный обед. Тушенка не свиная.

Кац в изумлении молчал. Переход от угроз к солдатскому юмору о чем-то свидетельствовал. О чем? Биолог чурался человеческих отношений и слабо разбирался в психологии. Люди его раздражали, он раздражал людей. Многие считали его мизантропом и вообще избегали общения. Молодой еврей не припомнил, чтобы кто-то ему угрожал, а тем более шутил с ним. Его просто терпели как соученика, соседа или коллегу. А ему интереснее казались бактерии и вирусы, такие понятные и прогнозируемые. С ними можно даже беседовать, то есть, говорил человек, а подопытные отвечали через микроскоп: жили и умирали по его команде, размножались и изменялись по его желанию. Остро захотелось вернуться в Союз, оказаться в лаборатории и забыть жуткую командировку в Афганистан.

К вечеру «Лилебрур» сообразил, что Ахмад Зия возвращается со Свенссоном. Радость и тревога охватили парнишку, который и не предполагал вновь увидеть доброго шведа. Хозяин пребывал в невиданном возбуждении: глаза набухли, казалось, вот-вот лопнут, обдав окружающих кровью. Получив приказ активнее шпионить за шведами, мальчик поспешил исчезнуть из поля зрения психопата, который неадекватно вел себя с момента радиосвязи с Некрузом. Тот сообщил что-то важное и неожиданное.

Разведчик с дороги успел умыться, прежде чем с улыбкой заглянул в жилище. Стурстен и Нурми набросились на него с требованием поведать, где тот был и что делал. Они находились почти в полной изоляции, если не считать беседы Уве с Масудом о «светлом будущем» Афганистана и разговора Ритвы с «Верным» о русском шпионе. Не успел оперработник рассказать о путешествии, как «Лилебрур» позвал его к Масуду. Пересекая кишлак, подросток в темноте тихо предупредил, что следует опасаться помешавшегося «Верного» и не доверять Ритве, которая с ним шепталась. Матвей похлопал агента-малолетку по плечу и незаметно всучил «сникерс», прихваченный из лагеря спецназа.

— Господин Свенссон, с возвращением, — сидевший в одиночестве Панджшерский Лев вежливо заурчал, вплетая угрозу в бархатный баритон. — Вас уже покормили?

— Ваш брат, видимо, сомневается, стоит ли тратить на меня пищу, ведь я уже выполнил мои обязательства, — грубовато пошутил разведчик. — Он наивно полагает, что моя полезность общему делу исчерпана.

— Ахмад Зия находится под впечатлением от случившегося. Простим ему несдержанность. Интересно услышать вашу версию.

— Она не отличается от версии вашего брата. Советская сторона приняли специальные технические меры, исключающие использование денег до 15 февраля. Говоря откровенно, вам следует выждать еще две-три недели и после этой даты, чтобы банкноты стали совсем безопасными. Дабы не случилось беды, привез вам защитную экипировку и прибор для измерения радиации. Кстати, мой свадебный подарок безвреден. Хотя, как вы понимаете, я мог бы подарить и отравленные деньги. Если бы получил приказ. Но Кремль хочет видеть вас в добром здравии.

— Мы проверим ваш подарок. Мой русский друг очень хитер. Жаль, что мы — не союзники.

— Напротив, многоуважаемый, я рад, что мы действуем заодно в деле примирения. Нам еще предстоит стать союзниками в полном смысле слова. Хочу этого. Готов рассеять любые ваши сомнения на сей счет.

— Хотелось бы верить, хотя последние события настораживают. Ваша шведская попутчица поведала «Верному», что вы Матвей Алехин. Это так? — Масуд уперся в собеседника взглядом инквизитора.

— Подполковник Алехин. Откровения спутницы неожиданны, но дают вам новую возможность проверить справедливость моих слов, — оперработник усилием воли замедлил темп речи, поскольку заготовленный им сюрприз буквально рвался в пространство над дастарханом.

— Каким образом?