Афганский кегельбан

— Нет, она студентка из Москвы. Тут гостила у своих родных. А у меня бабушка пошла гулять с собакой, поскользнулась и упала. Очень сильно ударилась: шейку бедра сломала. Вечер, пустой двор, кто поможет? Да еще могут за пьяную принять и вообще обойдут. А Лена случайно мимо шла, она улицы перепутала, Федотовскую и Федоровскую — адрес нечетко записала. Так она бабушку взвалила на плечи и донесла до дому. Потом позвонила в «Скорую», и бабушку в больницу отвезли… Врачи говорили, что если б бабушка часа два на морозе пролежала, то замерзла бы запросто.

— Приятно, что я похожа на эту хорошую девушку, — иронически произнесла Галя.

Машина подкатила к выезду на шоссе.

— Налево, через осевую сворачивай, — сказал Степаныч, — километра через полтора будет камень с надписью: «Удачи тебе, водитель!» Вот сразу после него — опять через осевую и на просеку.

Меньше чем через минуту фары высветили камень с надписью, и Сухарев свернул туда, где был въезд на узкую, порядком измятую колесами просеку.

— Мы тут точно проедем? — с сомнением вопросил Станислав Аркадьевич. — Вообще-то, у меня не джип…

— Проедем! — обнадежил Степаныч. — Местные тут даже на «Запорожцах» катаются.

— На «Запорожцах» — это понятно, — хмыкнул Сухарев. — Если он завяз, так все просто: взял под мышку и понес…

Валентин хихикнул, а Галя не отреагировала. Наверно, уже забыла у себя в Америке, что такое «Запорожец». Правда, помолчав немного, она неожиданно спросила:

— Дядя Степан, а почему вы сказали, что девушка Лена была злой рок?

— Я, девушка, не Степан, а Николай, — поправил дальнобойщик. — Кузьмин Николай Степаныч. Николай — имя, Степаныч — отчество. Отец у меня был Степан, царствие ему небесное. Это первое. А касательно Лены, то насчет злого рока я сказал потому, что, когда мы зимой взялись ее в Москву подвозить, у меня язва прободнулась. Хорошо, что хирург в Сидоровской райбольнице был не очень пьяный, а только поддавши — вытащил. Но я почти два месяца провалялся. Вышел — как Кощей Бессмертный, жрать ничего нельзя, лекарства дорогие… Думал, что баранку не удержу. Однако ничего, уже к лету оклемался. А с этим гавриком (Кузьмин мотнул головой в сторону Валентина) — еще похлеще вышло. Нашли в снегу еле живым, поблизости какая-то зеленая «девятка» брошенная стоит. А «КамАЗа» с грузом — нету. И девки этой, Лены, тоже нету. Вот такие они, добрые девушки, теперь!

— То есть она была из мафии, да? — спросила Галя.

— Вот этого не сообщила! — саркастически заметил Степаныч. — Но отчиму Валькиному пришлось прилично раскошелиться, это точно! Груза почти на миллион было, да сам «КамАЗ» тоже, не дешевле «Мерседеса-500» стоит.

— У тебя богатый отчим? — заинтересовалась американка.

— Я его деньги не считал, — проворчал Валентин. — Наверно, было чем, раз заплатил.

— А почему он тебя не устроит на другую работу? Трак-драйвер — это опасно и тяжело.

— Не находит нужным! — сердито ответил пасынок миллионера.

— Он тебя взял из детдома? — полюбопытствовала Галя.

— Нет, он просто женился на моей маме. После того, как мой отец в Афгане погиб.

— Да? — в голосе Гали появились сочувственные нотки. — Мой родной отец тоже был в Афгане…

— На чьей стороне, интересно? — совсем сердито спросил Валентин.

— На вашей, на русской! — тоже зло проворчала Галя.

Валентин посмотрел с недоверием.

— А говорила, что американка…

— У меня паспорт американский, — уже более ровным тоном пояснила «Хэлайна». — А сама я — русская, у меня родители были русские. Только родной отец после Афгана много пил, потом чего-то украл и сел в тюрьму. Мать еще раз вышла за пьяницу, они напились и сгорели пьяными, когда мы с сестрой были в школе. Нас отдали в детдом, а через два года меня удочерили и в Штаты увезли.

— А сестра тут осталась? — осененный внезапной догадкой произнес Валентин. — Может, я ее зимой видел?

— Мою сестру звали Лида, а не Лена, — помотала головой Галя. — И мы вообще с ней мало похожи, только цветом волос. Хотя я бы не удивилась, если б она тебя оглушила и угнала трак.

— Да все не так было! — с досадой в голосе сказал Валентин. — Понимаешь, мы с ней, когда Степаныча в ЦРБ выгрузили, решили догонять остальные грузовики. А я номеров-то их не помню, вот и пристроился к чужим, которые совсем в другую сторону ехали…

— Слышь, как тебя? — перебил напарника Степаныч, обращаясь к Сухареву. — Притормози малость, меня затошнило что-то, больно тут ухабисто…

— Нет, дорогой, — покачал головой Станислав Аркадьевич, — похоже, ты себе сотрясение мозга заполучил…

Степаныч, зажимая рот, вылез из кабины, захлопнул дверцу и ушел в кусты. А Валентин заговорил погромче, чтоб заглушить не шибко аппетитные звуки: