Афганский компромат

Ефимов шел первым, торил путь довольно долго. Когда его как следует начал пробивать пот, а дыхание стало слишком уж тяжелым, он уступил право первопроходца Михаилу.

— Долго в голове не иди, — предупредил он, делая шаг в сторону.

— Да я и не собираюсь, — с детской непосредственностью ответил тот, раздвигая своими широкими ножищами белую пелену свежего снега.

Минут через пять он сменился.

Так они и шли, поочередно протаптывая путь в снежной целине.

Где-то через час, преодолев первый подъем, инструктор остановился и поднял руку.

— Постоим. Пусть теперь другие торят, — скомандовал он.

Когда из-за поворота показались бойцы группы, идущей следом, Олег Анатольевич отступил в сторону, готовясь пропустить их вперед. Остальные сделали то же самое.

К удивлению Ефимова, ребята, нагнавшие их первыми, оказались подчиненными Васякина. Первоначальное построение было нарушено.

— Что, сдохли? — съехидничал довольно лыбившийся Порфирин.

— Иди, Макс, иди!.. — посоветовал ему Горелов, а Федор красноречиво погрозил кулаком.

— Немочи бледные! — фальцетом пропел Воронин, шагающий вслед за Порфириным.

Радист Кирилин, прикомандированный к группе Васякина, шмыгнул покрасневшим носом, загляделся на палку Боровикова, выставленную вперед, и едва не ткнулся грудью в рядового Ковальчука, замедлившего ход.

— Слепой, что ли? — огрызнулся тот.

— Топай-топай! — поторопил Сарматов, шедший вслед за Кирилиным, и движение продолжилось.

Когда крайний боец из группы Васякина прошагал мимо, Ефимов поинтересовался у инструктора, стоявшего рядом:

— Олег Анатольевич, мы за ними пойдем?

— Нет, — ответил тот, палкой разгребая снег на склоне. — Еще одну учебную группу пропустим и тогда двинемся за ними, — сообщил он план предстоящих действий и продолжил копаться в снежном покрове.

— Так по дороге и пойдем? — Ефимов показал на группу Васякина, вильнувшую вправо и вставшую на дорогу, когда-то проложенную бульдозерами.

Тяжелые машины давным-давно прошли здесь и срезали часть склона. Так была создана узкая извивающаяся петля грунтовки.

— Да, так и пойдем. Дорога идет туда, куда нам и надо, поэтому мудрить нам незачем.

Тут из-за поворота показалась слегка приотставшая группа Конягина. Пропустив ее, подчиненные старшего лейтенанта Трясогузкина пошли следом.

Снег валил, ветер дул, скорость подъема, несмотря на увеличивавшуюся крутизну, тоже возрастала. Майор Конягин пытался догнать группу Васякина, ушедшую вперед, но тщетно. Вскоре люди Конягина вышли на открытый участок. Снег на какое-то время слегка приутих, и местность стала просматриваться на несколько сот метров. Но спецназовцам не удалось увидеть хотя бы хвост группы, вырвавшейся вперед.

Еще через полчаса ветер снова усилился. Белая пелена снегопада стремительно превращалась в нешуточную метель.

После длительного крутого подъема дорога выровнялась до едва заметного, совсем небольшого уклона. Нагрузка уменьшилась, под мокрую от пота одежду бойцов стал забираться холод.

Олег Анатольевич, видимо, решил не искушать судьбу, остановил группу и громко объявил:

— Кому надо — переоденьтесь. На это у вас есть пять минут.

— И куда, интересно, первопроходцы делись? — с некоторой долей ехидцы в голосе поинтересовался Трясогузкин, подойдя к Ефимову.

Тут же, не ожидая ответа на первый вопрос, он задал новый:

— Они долго так лететь собираются?

— Я неплохо знаю старшего лейтенанта Васякина. Если он рванул, то не остановится, пока все не сдохнут. Юный пионер, всегда готовый догнать и перегнать кого угодно. Молодец! Мы же, Михаил Константинович, торопиться не будем, тихим сапом двинемся за ними следом. Сегодня мы идем не в составе отряда, так что можно и не спешить. Успеем. Олег Анатольевич, я прав? — осведомился старший прапорщик и смахнул с лица снежинку, не желающую таять.

— Да, — односложно ответил тот.

Восхождение продолжалось.

Васякин пребывал в своем репертуаре. Он летел вверх со своей группой так резво, будто надеялся на приз. Первого отставшего бойца группа Трясогузкина догнала в том месте, где дорога резко забирала влево. Из снежной пелены вдруг выплыла скрюченная фигура спецназовца, сидевшего на корточках. Каска сползла, флисовая шапка покрылась инеем, брови обледенели.

— Макс! — Ефимов узнал Порфирина. — Ты что тут делаешь? Что с тобой?

— Замерз, — ответил тот, трясясь всем телом. — Руки совсем не чувствую, отваливаются на хрен.

— А что ты сидишь? — вмешался в разговор Олег Анатольевич. — Двигаться надо. Вставай, маши ими!

— Да я уже согреваюсь. — Боец поднялся и начал размахивать руками. — Переоделся я.

— Почему ты один, где группа? — Происходящее не укладывалось у Ефимова в голове.

— Они дальше пошли. Сучары!..

— Макс, я понимаю, что они пошли дальше, но почему? — вознегодовал Ефимов.

— Инструктор сказал, мол, никого не ждем. Вот же чмо! — злобно, отрывисто проговорил боец.

— А подробнее? — потребовал Ефимов.