Афганский рубеж

В классе сначала все терпели, а потом не выдержали и рассмеялись. Енотаев как не пытался всех успокоить, сам не сдержался и расхохотался.

— Идите, товарищ майор. Если встретим верблюда, обязательно ему передадим, что вы его ищете, — сказал комэска.

Начальник тыла так и ушёл расстроенный. В классе ещё пару минут стоял гомерический хохот.

Глава 10

На рассвете начали перелёт в Бокайды. Вполне можно было совершить и прямой перелёт в Баграм, но командованием было определённо прохождение таможни на другом аэродроме в 40 километрах от границы с Афганистаном.

По прибытии на промежуточный аэродром, начали прохождение таможенного контроля. Это заняло несколько часов. А сколько нервов было потрачено…

Тем не менее, в расчётное время начали запуск на перелёт в Баграм.

Солнце над аэродромом начинало припекать. Винты нашего Ми-8 раскручивались с каждой секундой всё быстрее и быстрее, а тёплый воздух врывался через открытый блистер.

Бортовой техник Карим продолжал переключать тумблеры на электрощитке и контролировать параметры силовой установки. Вертолёт постепенно оживал, готовясь к перелёту в Афганистан.

Батыров выглядел сосредоточенным, но уже не зажатым, как это было позавчера.

— Командир, готовы, — доложил Сабитович, и Димон кивнул.

— 207й, готов, — вышел в эфир Батыров.

— Понял, — ответил Енотаев.

Снаружи все 8 вертолётов группы уже были запущены. Поочерёдно командиры экипажей докладывали о готовности, а комэска сухо подтверждал приём информации.

— Таможня, мать их! — возмутился Карим, наблюдая, как перед нашим вертолётом на высокой скорости проезжают три зелёных УАЗа и один УРАЛ.

— Обычная загранкомандировка! В следующий раз с собой их возьмём, — поддерживал его Димон.

Их понять можно. Я сам был в шоке от того, как нас оформили по документам на аэродроме. Оказывается, мы летим в обычную командировку, а не в зону боевых действий. Отсюда и набор перевозимых вещей соответствующий.

— Что там оставили? — спросил я, посмотрев на Карима.

— Сигареты, кофе, вина литр и… столько же водки, — расстроено сказал Сабитович.

— У Лёни слёзы чуть не полились, когда он оставлял припасённый ящик «Столичной» на аэродроме, — добавил Димон.

И, правда, странный был подход местной таможни.

— Островной, 201й, группой запустились, вырулить на полосу для взлёта, — запросил Енотаев руководителя полётами Бокайды.

— 201й, разрешил подрулить к полосе, — ответил руководитель полётами.

Поочерёдно начали выруливать. Рядом стоянки истребителей МиГ-21 и прилетевших за нами следом Су-17. Техники подготавливают их к повторному вылету. Их следующая остановка — Афганистан. Куда именно, спросить я не успел.

Вдалеке плотно друг к другу стоят Ил-76 и Ан-12. Погрузка на них идёт полным ходом. Сразу чувствуется, что авиационная группировка «за речкой» начинает увеличиваться.

— Полевая почта 18999. Как в Германии прям, — прочитал в командировочном удостоверении Карим.

— Комэска сказал, что к нам ещё кого-то пришлют. Зачем? Сказали, что ненадолго, — переживал Димон.

— Командир, было бы недолго, нас бы так не торопили, — заметил я.

Вертолёты вырулили на полосу. Поочерёдно выполнили контрольное висение. Теперь все ждали команды от Енотаева.

— 201й, группе взлёт разрешил, — вышел в эфир руководитель полётами, не дожидаясь запроса комэска.

— Понял, внимание, группе взлёт! — скомандовал Ефим Петрович.

Одна, две секунды и вертолёт завибрировал. Началась тряска. Колёса постепенно начали отрываться. Впереди стоящий Ми-8 тоже начал ходить из стороны в сторону, а потом поднялся в воздух одновременно с нами. И так вся группа.

— Набор 600, курс 150, прибор 180, — выдал информацию Енотаев.

Он уже летел впереди и отворачивал в сторону границы. Долина реки Сурхандарья, где и находится аэродром, начинает оставаться позади.

— Доложить о взлёте, — запросил комэска.

Начали сыпаться доклады. Кто-то ещё только взлетел и не набрал нужной, но уже всячески вклинивается в радиообмен. В наушниках непонятное бульканье и зажёвывание.

— Поочерёдно! — громко сказал в эфир Енотаев.

— 201й, 210му.

Это был виноватый голос Чкалова. Что-то у него случилось.

— Ответил, — выдохнул комэска, который уже был готов к какой-то неисправности или отказу.

— Я… мне сесть нужно. Документы забыли у диспетчера, — сказал Леонид.

Представляю, что там происходит в кабине у Енотаева. Кем он только сейчас не называет Чкалова.

Лёня! Ну, ты и… Лёня.

— 210й, разрешил… посадку, — пытается не смеяться в эфир руководитель полётами.

Нам дали команду выполнять полёт по кругу, пока Чкалов решал свои проблемы на земле. Это хорошо, что он не вспомнил про документы в районе Саланга.

— Командир, может ему намекнуть? — спросил я у Батырова.

— По поводу?

— Вы где добро реквизированное оставили?

Намёк Димоном был понят правильно. Не думаю, что таможня караулит на аэродроме сейчас. Батыров подал «условный сигнал» в радиообмене Чкалову. Тот понял не сразу.

— 210й, голову откручу! — громко произнёс Батыров.

— А, понял. Выполняю! — дошло до Леонида.