Афина. Голос войны

Прочитав информацию от Кассандры, она призадумалась. Значит, старик не врал. С кряхтением поднявшись с постели, Ника сделала короткий комплекс упражнений, надеясь расшевелить окаменевшее и ноющее тело, просмотрела информацию о своем состоянии от Афины, расстроилась упавшими показателями здоровья и выглянула на улицу.

Небо потихоньку светлело. Из домов беженцев слышались тихие разговоры и бряцанье посуды. Ника вспомнила, где находился ближайший питьевой фонтан и зашагала в том направлении.

Пахло цветами, пылью и откуда-то доносился запах свежеиспеченного хлеба. Ника ощутила, как рот мгновенно наполнился слюной, и ускорилась — есть хотелось страшно.

«Афина рекомендует пересмотреть питание», - всплыло перед глазами.

- Я не могу, - вполголоса буркнула Ника. - Возникнут вопросы.

«Пользовательница Ника сказала, что аристократка. Афина полагает, что наличие у нее большей суммы денег будет объясняться для беженцев этим».

Ника подставила ведро под струю воды, наблюдая, как емкость заполняется.

- Похороны будут на рассвете, - невпопад ответила она. - Надо же, Борей мертв.

Когда-то давно она слышала фразу, что смерть подводит все счета. Ника так совершенно не чувствовала — наоборот, теперь она понимала, что вряд ли получит внятные ответы на оставшиеся у нее вопросы и претензии. От столкновения со смертью по-прежнему было неуютно, и Ника рывком выхватила ведро с набранной водой, чуть не расплескав ее, и направилась в домик, чеканя шаг.

Крошечное поселение беженцев потихоньку оживало — все встали чуть раньше. Похороны похоронами, а работу делать будет надо сразу, как встанет солнце. Ника мельком выхватила лица — бледные, синяки под глазами, худые паралийцы с тихим отчаянием в глазах.

Она зашла в дом, закрыла дверь, вспомнила, что забыла растопить печь, чертыхнулась и принялась за дело, отгоняя от себя все лишние мысли — в сердце поселилась глубокая печаль, дергающая сердце.

После скудного и невкусного завтрака Ника вышла, чуть проморгалась — небо стало совсем светлым — и увидела, что беженцы потихоньку стекались к дому Морены. Несколько оставшихся мужчин подхватили носилки с телом Борея, вынося его из дома старухи, и печальная процессия в молчании двинулась куда-то. Нике было любопытно, где именно они сожгут тело, и кто руководил подготовкой — увидев наряженную в черный наряд доулы смети Морену, она чуть хмыкнула.

Доулы отвечали за все, связанное со смертью. Приносили дурные вести, заботились о теле, проводили похороны, утешали скорбь оставшихся жить. Ника, прищурившись, наблюдала за удивительным спокойствием Морены, которой очень шел черный цвет туники и штанов свободного кроя.

«Выглядит весьма прилично», - подумалось Нике. Морена словно стала другим человеком — морщины ее больше не бросались так в глаза, осанка стала царственной, и даже окружающая их шествие вопиющая бедность теперь казалась скорее одухотворенной, нежели удручающей.

В какой-то момент Ника думала, что они идут в порт, но до попадания в особо зловонный квартал они свернули, огибая порт с южной стороны. Эрзо не ограждали стены, и, пройдя через очередной квартал бедняков, процессия оказалась на равнине.

Ника жадно смотрела на горизонт. Где-то там — охота, свобода, жареная на костре дичь и простой, понятный мир, где нет сложных коммуникаций и интриг. Захваченная своими мыслями, она пропустила момент, когда тело Борея сгрузили на собранный заранее хворост, а община распределилась вокруг полукругом.

Морена вышла в центр.

- Борей умер вчера, - возвестила она в вязком молчании. - Он заботился о нас, зарабатывая для нас деньги, направляя людей, как умел. Каждый, кто желает на прощание сказать ему пару слов, может это сделать.

Она отступила ближе к телу, ожидая. Первой встрепенулась женщина, вчера обмывавшая его тело — Ника вспомнила ее. Запинаясь, она подошла к Борею, что-то истово и быстро прошептала и чуть ли не убежала обратно, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

Люди подходили, говорили и отходили. Ника пыталась понять, есть ли у нее желание хоть что-то ему сказать, и если да, то что — и в итоге она пропустила часть с прощанием. С удивлением она поняла, что люди горюют искренне, она же не могла разделить скорбь с беженцами.

Морена в молчании зажгла факел. Мужчины вылили масло на Борея и собранный хворост, Морена же, выждав еще минуту, обошла погребальный костер, поджигая его со всех сторон.

«Тела сгорают не полностью», — Ника прикрыла глаза, вспоминая похороны родителей. — «Останки собирают в белые тряпицы и хоронят. Где похоронят Борея?»

Лопат в руках беженцев она не видела, и даже немного заволновалась, тут же смутившись странным мыслям. Хворост горел ярко, Ника чуть сморщилась на запах горелой плоти, тут же исправив лицо на каменное — она попросту не знала, как подобающе выглядеть на такого рода мероприятиях.

Беженцы стояли долго. Ника уже хотела идти, но решила не быть первой покинувшей процессию, и ждала хоть кого-то, кто уже развернулся бы и пошел. Первым рискнул охотник, вызвав у Ники удивление. Стоило его шагам зазвучать, как Морена подняла глаза и заговорила.