Афинская ночь

— "Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагам оружия", — завхоз цитирует на память. Уж не он ли тут главный организатор-подстрекатель? — Вячеслав, не томите… А Смирнов его уже читал?

— Я сам ему вслух читал. Позавчера… — тэк-с, обстановочка проясняется. Пока посвященные лица переглядываются, Ленка уволокла со стола заветную бумагу. Всмотрелась, свободной рукой крутанула несуществующие усы и врубила на полную мощность характерный грузинский акцент.

— "Приказываю: Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров… Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава… Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам… Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен, уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишить государственного пособия и помощи… Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев…"

Закончив чтение исторического приказа "вождя и учителя", Ленка разом утрачивает серьезное выражение лица и, закусив кулак, принимается тихо и самозабвенно хохотать… Соколов с завхозом удивленно переглядываются.

— Ы-ы-ы-ы… — стонет Ленка, выпуская из собственных зубов конечность, — Так вот оно как было! А что на это ответил Смирнов?

— Страшно ругался матом, — виновато отзывается самый главный начальник, — Заявил, что я "дискредитирую саму идею государственной власти"… Люди, я не понял — у нас чрезвычайная обстановка или что? Если Сталину, в военное время, было можно, то почему мне нельзя? Не почетные же грамоты им было давать?

— Ы-ы-ы-ы! — Ленка повторно вцепляется в кулак, — Я сейчас помру! Лев Абрамович, ну, объясните же им!

Оказывается, я пропустила новостей ещё больше, чем думала. По результату успешного завершения работ монтажа и запуска вышки для сбора атмосферной энергии, в штатном расписании экспедиции образовались "вакансии"… Практически на пустом месте — возникли должность начальника новой электростанции и должность "начальника транспортного цеха". Система канатных переправ давно переросла себя, превратившись в полноценную "дорожную сеть" и Соколов, вопреки чаяниям отдельных господ офицеров, сделал "ход конем" — личной властью присвоил двум организовавшим работы рядовым (монтажнику высоковольтной аппаратуры и такелажнику) звания лейтенантов. Без всякой помпы, "в рабочем порядке". Типа, для упрощения организационных вопросов… Выходка в его стиле. "Нам, кровь из носу, каждый день нужен, хоть маленький, но реальный успех", ага… М-да! С формальной-то точки зрения — он был прав. Среднее и высшее образование у ребят есть, пусть без военной кафедры. Навык руководить коллективом в экстремальной ситуации — оба продемонстрировали. Какие проблемы? Короче говоря, каудильо, привыкнув на прежней работе то и дело подтирать задницу жидко обделавшемуся государству, упустил из виду то обстоятельство, что для некоторых государство "свято, лучезарно и непогрешимо". Вот и доигрался…