Афинская школа

И вот тут раздавался звонок – звонила Старшая подруга из Милана. Словно понимала, что повремени она хоть немного – и душа моя разорвется от горя, от обиды на жизнь, от жуткой духоты, от которой не было спасения. Своим звонком она мне дарила полчаса нормальной человеческой жизни. Не помню, что она говорила, но каждое ее слово было золотом, было бальзамом на истерзанную душу, нуждающуюся если не в утешении, то хотя бы в сочувствии. Эти звонки моей Старшей подруги, продолжавшиеся все время моей хандры, трудно забыть, да и невозможно.

Я оставляю компьютер открытым и спускаюсь на кухню – давно пришло время обеда. Но сварить себе кашу – конечно, гречневую, какую же еще? не успеваю – раздается характерный хлопок компьютера, оповещающий о приходе письма. И я бегу наверх. Кто это? Франческо? Вроде рановато. Но это не Франческо.

Это Музыкант. Мы с ним довольно регулярно перебрасываемся парой фраз.

В этот раз он пишет:

Куда вы пропали? Есть новость.

Хорошая?

Конечно, нет. Отрицательная рецензия.

Вам не привыкать.

В последнее время их вроде стало поменьше.

У меня тоже есть новость. И тоже нехорошая. Вы ведь помните А? Она водила к вам в Москве 1970-х итальянские делегации.

Отдельных гениев, а не делегации. Что с ней?

Пока не знаю. Она мне сказала: «Будь счастлива».

Она ведь в очень преклонных годах. Напишите мне, если что-то случится, хорошо?

Я спешу вниз, варю кашу и кладу ее в глубокую тарелку, как вдруг снова раздается хлопок пришедшего письма. Так и не попробовав каши, бегу наверх.

На этот раз письмо от Франческо.

Кира, я там был. Только что вернулся. Все в порядке.

Она открыла?

Во дворе была амбуланца. Я подошел к двери, внутри были люди.

Она жива?

Она на них кричала, по-испански.

Что?

Кричала по-испански: maldito Franco! Примерно так. Она приняла их за франкистов.

А что было потом?

Я не дождался и пошел домой. Главное, она жива. В сущности, так легко сказать жизни: чао, ла миа вита.

Слава Богу, она жива.

У меня поднялось настроение. Я понравился сам себе.

Ты молодчина. Спасибо тебе огромное!

Но сейчас мне снова страшно. Я боюсь, что не засну. А если засну, то не проснусь. Что мне делать, Кира? Принимать лекарства?

А что если погулять? Возле дома? Минут 15, для моциона?

Но я…

Я тебя посторожу, не бойся. Я, правда, тебя посторожу.

Я вспоминала, как говорила эти слова маленькому сыну перед сном.

Но я…

Франческо, у меня каша стынет на кухне. Ты меня извини!

Наверное, я его обидела своей «кашей». Он ушел из почты, даже не простившись.

Вот всегда у меня так. Парень, можно сказать, совершил героический поступок, а я ему «каша». Я снова спустилась на кухню. Каша окончательно остыла, но зато чай я пила с малиновым пирогом. Объеденье.

Когда поднялась наверх, в почте было письмо из Италии, но не от Франческо. Писала ученица Старшей подруги, переводчица с русского, Федерика Дзонгелли. Вообще удивительно, сколько у моей Старшей подруги друзей, учеников, «фанатов» во всех концах земли. Родственников практически уже не осталось, но на свой день рожденья, обычно встречаемый ею дома, получает она до 50 звонков из самых разных городов и стран. Это те, кого она зарядила, с кем поделилась своим жизнелюбием.

Федерика писала:

CaraKira,

Il telefono di Anette поп rispondeva. Percio' ho chiesto a Carlo di andare da lei. Lui ha aperto la porta con la sua chiave e ha chiamato V ambulanza. Adesso Anette sta in ospedale e si sente meglio.

Con tanto affetto Federica

В переводе это означало, что телефон у моей Старшей подруги не отвечал, и Федерика послала к ней своего мужа, Карло. Он открыл дверь своим ключом и вызвал Скорую. Старшая подруга сейчас в больнице, чувствует себя лучше…