Афины и Акрополь

Поздняя классическая скульптура передает удивительное богатство душевной жизни человека. Тончайшая обработка мрамора позволяла создавать ощущение нежности и теплоты в выражении лица. Именно этими качествами отличались работы афинского ваятеля Каламида. Приписанная ему статуя пробуждающейся ото сна девушки имела различные названия, поэтому «Эриния» является лишь одним из вариантов. Возможно, автор воспроизводил образ из трагедии Эсхила «Орестея», но его героиня слишком сильно отличается от театрального прототипа. Каламид изобразил полулежащую на мраморном пьедестале гречанку, медленно приподнимающуюся на чей-то зов. Девушка одета в легкий хитон; собранная в мелкие складки ткань свисает над поясом, полностью обнажая плечо. Ее колени прикрыты гиматием, прилегающим настолько плотно, что зрителю видны очертания ног. В угловатых формах статуи, но более всего в пропорциях лица заметны отголоски дорического стиля. Однако свободные движения тела и струящиеся складки одежды приближают творение Каламида к высокому искусству эллинистической эпохи.

Каламид. «Эриния». Римская копия, мрамор

Одна из самых оживленных магистралей современных Афин – проспект Королевы Амалии – начинается с обширной площади. В древности она называлась непереводимым словом «теменос», под которым подразумевалась священная земля, заранее отведенная под строительство храма. Сегодня к северу от этого места находится участок раскопок. Археологи открыли термы и остатки домов, некогда располагавшихся на окраине города, вблизи крепостной стены, сложенной из материалов, заготовленных для обители Зевса Олимпийского. В раскопе видны части колонн, которым так и не довелось украсить храм. Обнаруженные детали удивляют отсутствием каннелюр и входят в кладку основания. Судя по крестообразным надпилам, строители тщетно пытались распилить исполинские барабаны, в итоге употребив их целиком.

Начатое в пору архаики здание строилось так долго, что успело воплотить в себе черты нескольких стилей. Обретя дорические элементы при Писистрате, оно стояло заброшенным до эллинистических времен. В 175 году до н. э. за его восстановление взялся сирийский царь Антиох IV Эпифан. Восточный владыка отдавал предпочтение роскоши, не преминув показать это в храме, где колонны дополнены коринфскими завитками. Украшенный, но опять незаконченный Олимпион уцелел при штурме Афин римлянами, однако несколько его колонн были увезены в Рим для отделки Капитолия. Захватчики не стали разрушать греческие святыни и в дальнейшем даже способствовали их возрождению, как произошло с храмом Зевса. Благодаря заботам императора Адриана к 132 году до н. э. одно из самых крупных в Греции святилищ наконец предстало в завершенном виде. Былые размеры постройки можно представить по лучше всего сохранившейся юго-восточной части с толстыми колоннами высотой более 17 м. В настоящее время рядом со зданием лежат остатки мраморного столба, рухнувшего и распавшегося на барабаны при землетрясении 1852 года. При создании музея под открытым небом афиняне решили не убирать обломки, оставив их в качестве напоминания о беспощадном времени.

В облике храма Зевса Олимпийского отразились черты поздней античной архитектуры, где особенно заметно нарушение принципа гармонии и соразмерности человеческому телу. Поставленные почти вплотную колонны слишком высоки и, вопреки древним канонам, подавляют зрителя своими невероятными размерами. Похожие чувства вызывают и капители, исполненные в роскошном коринфском стиле.

Строго прямые формы классических зданий обеспечивали их прочность даже в случае неверного крепления, но греческие строители небрежности не допускали. Три яруса – основание, колоннада и карниз – возводились из камня, известняка или мрамора в зависимости от средств и значения постройки. Самой эффектной частью любого греческого храма, безусловно, была колоннада. Являясь опорами для крыши, колонны выдерживали большую нагрузку, хотя своим видом напоминали стройную гречанку с невесомой амфорой на голове. Двускатная крыша над входом образовывала треугольник; замурованный и украшенный скульптурой, он превращался во фронтон. Во время отделки ваятель выполнял сложную задачу по размещению фигур в узком длинном пространстве. Если посредине планировалось показать сцену сражения, то в самом высоком месте фронтона ставилась фигура бога. С двух сторон от него находились немного уступающие по росту бойцы со щитами, далее лучники стреляли с колен, а затем, завершая композицию, лежали убитые или раненые, упиравшиеся ногами в угол фронтона.

Храм Зевса Олимпийского