Древний Саламин, согласно описанию, приведенному Страбоном, был расположен в южной части острова и обращен в сторону Эгины. Последнее свидетельствует о близости задач островных государств: контроль за проходом судов во внутренние воды Саронического залива, а вместе с тем, и за прибрежными территориями. Эти задачи могли делать Саламин и Эгину как союзниками, так и конкурентами.
Упрекать афинян и мегарцев в подтасовках не следует. Писистрат, формируя канонический корпус стихов Гомера, мог лишь взять более близкий афинянам вариант стиха из набора имеющихся. Можно лишь сказать, что в ту пору существовало множество вариантов поэм Гомера, которые расподы меняли, чтобы этим сделать поэмы ближе тем, кто должны слушал их в данный момент.
Обе версии имели лишь формально-политическое значение, но не были исторически достоверными, поскольку не могли доказать ни прав Афин, ни прав Мегары. Потому что в эпоху Троянской войны как раз перечисление отдельных поселений говорит об их самостоятельности. Как и присутствие саламинских кораблей среди афинских говорит о том, что они не принадлежали Афинам. Мегары вовсе не упоминались среди городов, направивших свои корабли в поход против Трои. Вероятно, при формировании общепринятой редакции "Илиады" далеко не все фрагменты поэмы приобрели бесспорное звучание. И один из моментов, оставшихся неразрешенным, послужил поводом для конфликта между Афинами и Мегарой.
Среди тех, кто обвинял Писистрата в подмене стиха Гомера, Плутарх называет мегарского историка Герея. Причем "мегарский" стих был изъят из "Илиады", а "афинский" добавлен в "Одиссею". И это, якобы, свидетельствует о намеренной фальсификации. Между тем, оба варианта могут быть лишь местными вариациями. Диоген Лаэртский упоминает историка Диевхида, который считал фальсификацию делом рук Солона. Причем, об этом он писал в своем сочинении "Мегарская история". И это означает, что здесь также присутствует влияние афино-мегарского конфликта.
Неудивительно, что среди античных историков нашлось немало тех, кто пытался опровергнуть "афинскую версию". Ведь Афины были инициатором очень многих конфликтов, среди которых один из самых ранних – с Мегарами из-за контроля над Элевсином (7 в. до н.э.). Если в этом противостоянии преуспели Афины, то в борьбе за Саламин преимущество было за Мегарами, которые обладали более могущественным флотом. С установлением в Мегарах "старшей тирании" Феагена удалось не только разбить морские силы Афин, но и привести к власти в Афинах Килона, зятя Феагена. Павсаний писал о медном носе афинской триеры, захваченной мегарцами, размещенном в одном из храмов.
Видимо, война была настолько изнурительна, что вопрос о возврате Саламина в Афинах было запрещено поднимать публично. Несмотря на угрозу смертной казни, Солон сделал это, прикинувшись сумасшедшим и обратив свои политические взгляды в элегическую форму. Хотя этот эпизод считается недостоверным, он вполне вписывается в традицию изложения исторических событий в поэтическом произведении. Само выступление Солона, относящееся примерно к 605-600 гг. до н. э., впрочем, не подвергается сомнению.
От элегии в сотню стихов до нас дошло лишь восемь. Из фрагмента, сохраненного Диогеном Лаэртским, мы можем видеть, что Солон воззвал к соотечественникам: "На Саламин! Поспешим и сразимся за остров желанный,//Чтобы с отчизны стряхнуть горький и тяжкий позор". В дополнение к этому Солон запросил совет Дельфийского оракула и получил поддержку своим планам.
Множество источников по истории завладения афинянами Саламином создают путаницу и даже объединяют живших в разное время Солона и Писистрата. Наиболее достоверная версия относит это событие к периоду между 605/600 и 594 гг. до н. э. Успех экспедиции, предпринятой Солоном, вероятно, предопределил в дальнейшем успешное проведение им реформ. Судя по незначительности масштаба военной операции, Солон с афинскими добровольцами напали на Саламин в тот момент, когда силы мегарцев были отвлечены на Перинфскую войну.