Афины: история города

Попытки греков отбить Акрополь были ярким примером стратегических ошибок и недоразумений, вызванных несогласованностью действий греческих командиров и командования: Кохрана и Черча, Гордона и Карескакиса. Кульминация настала 6 мая 1827 года, когда греки шли в атаку через равнину от самого Фалерона. Во время контратаки Рашид перебил полторы из двух с половиной тысяч человек. Тогда греки, в свою очередь, решили договориться о почетной капитуляции. 5 июня 1827 года греческий гарнизон отступил от Акрополя. Так греки воевали за свою независимость, и афинский Акрополь стал последним пятачком греческой земли, оккупированной турками.

События войны подтвердили и символическое значение Афин, и стратегическое значение Акрополя. Макрияннис писал, что у того, кто удерживал Франкскую башню и склады, в руках была вся цитадель. А еще события, произошедшие в Афинах, ярко иллюстрировали жестокость этой войны. Для раненых почти не было надежды: «вши оспаривали власть у червей». Жертвам отрезали головы и выставляли как доказательство их гибели. Это была борьба не на жизнь, а на смерть, даже Макрияннис, хорошо понимавший значение памятников для греческого народа, был готов взорвать себя, турок и Парфенон вдребезги, если это был единственный способ избежать позорного поражения.

Таким образом, перед греками встал выбор, предполагавший два варианта развития событий. Выбравшие первый настаивали, что Афины должны стать столицей и стратегическим центром нового государства. Предпочитавшие второй вариант возражали, аргументируя тем, что вряд ли афинские древности перенесут новые штурмы и приступы, а если сделать Афины столицей, то вполне можно ожидать новой осады города.

Глава девятая. Возрождение Афин

Сюда переехал двор, эта страна прекрасна, климат превосходен, правительство назначено, пароходы ходят, весь мир едет сюда, и многое еще здесь предстоит сделать.

Дж. Л. Стивенс. Происшествия по пути в Российскую и Турецкую империи (1839)

Я раздобыл карту, на которой были отмечены скверы, фонтаны, театры, общественные сады и площадь Оттона. Но существовали они лишь на бумаге, жалким развалинам похвалиться было нечем.

У. М. Теккерей. Путешествие от Корнхилла до Большого Каира (1845)

В османские времена храм Гефеста в западной части Агоры был переоборудован в часовню Святого Георгия. Здесь похоронены иностранцы — протестанты, которым не посчастливилось умереть в Афинах. Именно здесь 13 декабря 1834 года афинская аристократия официально приветствовала нового короля — Оттона Баварского. Он прибыл в сопровождении своих советников, чтобы принять во владение Афины и сделать их столицей нового, независимого Греческого Королевства.

Афины с трудом подходили под определение города, скорее, это был глухой провинциальный городок, растянувшийся на склоне к северу от Акрополя. Город все еще был окружен стеной, построенной в 1780-х годах правителем-тираном Хаджи Али Хасекисом. За годы войны Афины дважды переходили из рук в руки, выдерживали осаду. Те дома, что не растащили на камень, были разрушены в ходе артиллерийских обстрелов и пожаров. Оливковые рощи, занимавшие большой участок между Афинами и морем, в 1830-х годах были уничтожены пожарами.

Когда в ноябре 1830 года в Афины приехал Бенджамин Дизраэли, он не нашел ни одного дома с целой крышей. В окнах не было стекол. Археолог Людвиг Росс, приехав в Афины в 1832 году, увидел, что гавань Пирея пустует. Только дюжина деревянных турецких домиков да греческие погонщики мулов были признаками какой-то жизни. Домов в привычном смысле не было вообще. (Девять лет спустя Ганс Христиан Андерсен насчитал здесь 120 домов.) В качестве транспорта по накатанной колее между Афинами и Пиреем ходили двуколки. Первая четырехколесная повозка появилась в 1834 году. Французский поэт Альфонс Ламартин, подобно Шатобриану не склонный к пустым сентиментальностям, нарисовал мрачную картину «унылой, печальной, черной, иссохшей, заброшенной» земли Аттики, с безнадежностью говорящей художнику и поэту: «С'est fini»[18]. Это было в 1832 году.

Примерно в то же время путешественник Кристофер Вордсворт, племянник поэта, будущий епископ Линкольнский и директор школы в Харроу, в своей книге 1837 года «Афины и Аттика. Записки о моей жизни в сердце Греции» подтверждает картину запустения: