Афоризм обмана (СИ)

— Ну ладно, мой дорогой, пора тебе подышать свежим воздухом, — воодушевленно приказала старая дама, удивляясь своей чудной идеи. Связь между двумя мирами: миром Медуз и миром Кью необычная прозрачна, но она есть. Так что же их может объединять? Не деньги ли? Да это в первых рядах! Не будь так богаты Кью, Медузы даже не вправе были бы взглянуть в их чистые глаза. Особенная дружба в этом семействе ощущалась между Медузами – родителями и родителями Кью, и между детьми мужского пола. А так как в семье Кью оба ребенка – мальчики, то Аура и Океания обычно при посещении ледяного особняка Кью, чувствовали себя крайне одинокими и брошенными. Но даже имея такую им обыкновенную грустную картину, обе девушки были влюблены в какой-то мере в юношей, поэтому они всегда прощали их отношение к ним самим. Конечно, чувствуя большую ответственность за дружбу между мистером Кью и остальными членами семейства Медузы, эти рыбки просто обязаны были навестить дорогих им людей. Визит этих аристократических особей состоялся на следующий день. Семейство Медуз остановилось около красиво украшенных, но тусклых дверей замка. На их звонок никто не ответил. Медуз подождали около полторы минуты, после они осмелились открыть дверь, которая легко им поддалась, из-за того, что была она уже была открыта изнутри. Медуз вошли в темное помещение. Это была прихожая. Они аккуратно включили свет, ибо им уже приходилось здесь бывать и запомнить нахождение выключателей было довольно легко. Первый, кто переоделся был Фалис. Этот джентльмен прошел в огромную гостиную, чьему взору предоставилась такая картина: красивый молодой человек спит у окна, облокотившись на руки, лежащие на подоконнике. Когда остальные члены гордо сняли верхнюю одежду и последовали за мистером Медуз, то первое, что их встретило, при входе в гостиную, это злобное шипение молодого мистера Фалиса, прижавшего длинный указательный палец к губам, а другой рукой указывая на спящего. Миссис Медуз опустила глаза, а ее старшая дочь изумленная этой ситуацией, вскинула брови и уставилась на старших братьев, требуя объяснений. – Разбуди его, – потребовал Уилфред, обращаясь к Фалису. – Даже не смейте! – отрезал младший Медуз. – Он сейчас так спокойно спит. Вряд ли мы еще увидим такое умиротворение и кротость на его лице. Не желая просто сидеть и ждать, пока Кью проснется, в отличие от братьев, девушки гордо взяли книги из личной библиотеки Кью старшего и принялись листать странички, якобы читая. Причем младшая последовала примеру старшей лишь из-за перспективы насладиться интересными картинками. Зачем же наслаждаться более чувствительным и проникновенным – буквами? Миссис Медуз заняла себя тем, что сидела около своих прелестных дочерей и заплетала им волосы, в то время как оставшаяся мужская половина тихо, но весело спорила между собой насчет дальнейшей жизни: – Даже не знаю чему посвятить себя! – нахмурился в шутку старший из братьев. – Не волнуйся об этом слишком много. Будешь работать на меня, – прохохотал Фалис, но тут же замолчал, ибо в комнате появилась фигура младшего Кью. Парень, застав их в такой момент, стоял и не шевелился. Лицо его не было таким бледным, как и лицо старшего брата, зато глаза устало смотрели на всех Медуз сразу. – Мистер Кью! – первой очнулась Океания, подбежав к юноше и протянув к нему руки. Тот чуть улыбнулся и погладил девочку по голове. – Мы очень соболезнуем... – начала Миссис Медуз, как мистер Кью младший прервал ее: – Спасибо. Мы очень благодарны вашему вниманию. Пойдемте в мою спальню. Она очень большая, не стоит ему мешать, – младший брат взглянул на спящего. Семья молча и гордо поднялась с диванов и последовала за мрачной фигурой изящного мальчика в его комнату. Там действительно все было очень просторно. У него, как и у его брата был собственный камин, хоть и не такой большой, как у второго брата, зато тепло распространялось очень быстро. Комната была поделена на две части: спальня и кабинет. Этот прием был взят опять же у его старшего брата. Юноша попросил девушек сесть на маленький, но уютный диванчик у камина, миссис Медуз и старшие братья расположились на диване у окна, а младший из братьев один сел вместе с Кью на кровать. – Как Ваше здоровье? – осведомилась миссис Медуз, величественно поправляя складки на платье. Кирик Кью ответил на этот вопрос положительным ответом. – Я готова оставить вам своих сыновей на несколько дней, если вам это будет в пользу. – Мы вам очень благодарны, но я думаю, что это излишне. Он чувствует себя сейчас уже чуть лучше. В первые дни, когда на него свалилось все разом, мой брат был сильно удручен. Он отказывался есть и часто сидел так перед окном, размышляя. Все это время он только и делал, что думал. – А Вы-то как? – вдруг спросил младший из Медуз. Кью попытался улыбнуться. Как глаза вдруг у него покраснели. – Вы плачете? – вдруг прозвучал тихий голос Ауры., будто она задала этот вопрос не юному джентльмену, а холодным стенам этого дома. – Он не умеет, – ответила также тихо ее сестра. Возникло неловкое молчание. Мистер Кью озадаченно посмотрел на сестер: – Знаете, я думаю в нашей жизни теперь все поменяется. – Не говорите так! – воодушевленно произнес старший из братьев Медуз, – воодушевленно произнес старший из братьев Медуз. – Все непременно уладится! Кирик Кью как-то особенно взглянул на Уилфреда, после чего встал и посмотрел на миссис Медуз. – Наш отец умер еще до того, как я сумел сказать первое слово. Но знаете, что самое удивительное: его образ до сих пор хранится у меня в голове, будто бы, его лицо я увидел только вчера: это серьезный, но очень великодушный человек с глубокими глазами в сюртуке. Он смотрит на меня очень строго, но при этом его глаза улыбаются, будто он вот-вот рассмеется, что раньше у него так и выходило. А образ матери, не смотря на то, что я пятнадцать лет прожил с ней, видел ее каждый день, разговаривал с ней, часто и беспрерывно изменяется, воплощаясь то в добрую, искреннюю улыбку, то нежные теплые руки, а иногда в красивые сияющие глаза, – мистер Кью бросил нежный взгляд на одну из фотографий, стоящую на камине.