Бог страсти — злой тиран, и он за все в ответе.
Когда нет того, кого любишь, приходится любить то, что есть.
Кто воображает, что предмет его любви получил удовольствие или неудовольствие, тот и сам также будет чувствовать удовольствие или неудовольствие, и каждый из этих аффектов будет в любящем тем больше или меньше, чем больше или меньше он в любимом предмете.
Мы стремимся утверждать о себе и любимом нами предмете все, что, по нашему воображению, причиняет удовольствие нам или ему, и, наоборот, отрицать все то, что, по нашему воображению, причиняет нам или любимому нами предмету неудовольствие.
Если мы любим какой-то подобный нам предмет, то мы стремимся, насколько возможно, сделать так, чтобы и он нас любил.
Самое несносное в любви — это спокойствие. Безоблачное счастье может наскучить, в жизни никак нельзя обойтись без приливов и отливов: с препятствиями и любовь разгорается сильней, и наслаждение ценится больше.
Высшее доказательство любви — это подчинение воле того, кого любишь.
Не рассудок управляет любовью.
Зарождающееся влечение таит в себе неизъяснимое очарование, вся прелесть любви — в переменах.
Кто не знал любви, тот все равно что не жил.
Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.
Долговечность наших страстей не более зависит от нас, чем долговечность жизни.
Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.
Ни в одной страсти себялюбие не царит так безраздельно, как в любви: люди всегда готовы принести в жертву покой любимого существа, лишь бы сохранить свой собственный.
Очарование новизны в любви подобно цветению фруктовых деревьев: оно быстро тускнеет и больше никогда не возвращается.
Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большую страсть, подобно тому как ветер гасит свечу, но раздувает пожар.
Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокетства.
Пока угасающая страсть еще волнует наше сердце, оно более склонно к новой любви, чем впоследствии, когда наступает полное исцеление.
Существуют разные лекарства от любви, но нет ни одного надежного.
Есть люди, столь поглощенные собой, что, влюбившись, они ухитряются больше думать о собственной любви, чем о предмете своей страсти.
Твердость характера заставляет людей сопротивляться любви, но в то же время она сообщает этому чувству пылкость и длительность; люди слабые, напротив, легко загораются страстью, но почти никогда не отдаются ей с головой.
Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже не любим.
Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность той и другой нимало не зависят от нашей воли.