В наше время многие политики имеют обыкновение с апломбом рассуждать о том, что народ не заслуживает свободы до тех пор, пока не научиться ею пользоваться. Это умозаключение сделало бы честь дураку из старой сказки, который решил не идти в воду, пока не научиться плавать.
Слепые нуждаются в поводыре, мы же обязаны заботиться о себе сами.
Где все покоится на добровольных началах, там нет места для приказаний.
Кто затесывается в толпу, тому бывает необходимо пригнуться, прижать к своему телу локти, податься назад или, напротив, вперед, даже уклониться от прямого пути в зависимости от того, с чем он столкнется; и ему приходится жить не столько по своему вкусу, сколько по вкусу других, не столько в соответствии со своими намерениями, сколько в соответствии с намерениями других, в зависимости от времени, от воли людей, в зависимости от положения дел.
Люди обычно ни к чему так не стремятся, как к тому, чтобы возможно шире распространить свои убеждения. Там, где нам это не удается обычным способом, мы присовокупляем приказ, силу, железо, огонь. Беда в том, что лучшим доказательством истины мы склонны считать численность тех, кто в нее уверовал, огромную толпу, в которой безумцы до такой степени превышают – количественно – умных людей.
Народ ошибается: гораздо легче ехать по обочинам дороги, где края указывают возможную границу и как бы направляют едущего, чем по широкой и открытой середине, безразлично – природой ли она создана, или настлана людьми.
Чрезвычайно легко порицать пороки любого государственного устройства, ибо все, что бренно, кишмя кишит ими; чрезвычайно легко зародить в народе презрение к старым нравам и правилам, и всякий, кто поставит перед собой эту цель, неизменно будет иметь успех; но установить вместо старого, уничтоженного государственного устройства новое и притом лучшее – на этом многие из числа предпринимавших такие попытки не раз обламывали зубы.
Можно сожалеть о лучших временах, но нельзя уйти от своего времени; можно мечтать о других правителях, но повиноваться, несмотря ни на что, приходится существующим. И, пожалуй, большая заслуга повиноваться дурным, чем хорошим.
Большинство распространенных в мире правил и наставлений ставит себе задачей извлечь нас из нашего уединения и выгнать на площадь, дабы мы трудились на благо обществу.
Когда тень бледнеет и исчезает, угасающий свет становится тенью другого света. Так и ваша свобода, теряя оковы, сама становится оковами большей свободы.
Беды привычные нас значительно меньше огорчают.
Бедность в мире и покое лучше, чем связанное с опасностями обогащение.
Всегда все от добра снижается ко злу и от зла поднимается к благу. Ибо добродетель порождает мир, мир порождает бездеятельность, бездеятельность – беспорядок, а беспорядок – погибель и – соответственно – новый порядок порождается беспорядком, порядок рождает доблесть, а от нее проистекают слава и благоденствие.
Кто мудрствует и спорит, тот никогда не оказывает безусловного и неукоснительного повиновения.
Политика: цели, средства и пути
Консерваторы – это политики, влюбленные в существующие проявления зла, в отличие от либералов, которые хотят заменить их другими.
Великодушие в политике представляет нередко подлинную мудрость; великие империи и ничтожные умы плохо сочетаются друг с другом.
Политика – это не наука, а искусство.
На дипломатическом языке присоединиться в принципе – просто вежливый способ отказа.
Никто, даже самый злонамеренный и недоверчивый дипломат, не поверит, сколько шарлатанства и напускной важности в дипломатах.
Глаз «непрофессионального политика» видит в каждом ходе шахматной игры – конец партии.
Коварство лисы столь же опасно, как и жестокость волка; мы должны остерегаться в равной мере и того и другого.
Наша внешняя политика – это открытая книга, как правило, чековая.
Политические деятели не руководствуются любовью или ненавистью. Интересы, а не чувства направляют их.
Если бы я не мог попасть на небо, кроме как вместе с партией, я бы совсем отказался от этого.
Американское правительство – это управление народом, с помощью народа, в интересах босса.
Государственный деятель стрижет овец, политик – сдирает с них кожу.
Как только партия достигает своей основной цели, каждый ее член начинает заботиться о своих частных интересах, тем самым он вступает в противоречие с другими, и в партии происходит раскол, что вызывает еще большую неразбериху.
В то время как партия осуществляет общие цели, каждый человек преследует свои особые, частные интересы.
Люди обыкновенно выражают сочувствие несчастиям отдельных лиц, но крайне безжалостны к партиям, потерпевшим поражение.