Африка африканеров

Хендрик Фервурд не южно-африканец, сам он родился в Голландии, в семье немецкого происхождения. В Южную Африку его привезли в возрасте двух лет, когда отца назначили миссионером голландской реформатской церкви. Как все «мыслители» Националистической партии, он учился в Стелленбосе, интеллектуальной колыбели «африканерства». После окончания университета он стал профессором психологии, но это нисколько не помогло ему понять проблемы, волнующие миллионы африканцев его страны. Затем он стал министром по делам туземцев и оставался им при правительствах, возглавлявшихся Маланом и Стрейдомом, тогда-то у него и появились неограниченные возможности по разработке законодательной системы апартхейда. Будучи во время второй мировой войны директором пронацистской газеты «Ди Трансвалер», он оказался в числе особо отличившихся в деле проведения антиеврейской кампании.

В ресторане парламента царит неслыханная роскошь (красное дерево, на овальных столах цветы, серебро, хрусталь). Прислуга только белая. Жена Бассона, выделяющаяся среди других женщин своим изяществом, говорит, что это новое веяние у африканеров: полностью обходиться без африканцев. Г-жа Фервурд хвастала, что ни одного из ее детей не баюкала черная нянька. А я думаю, что черных слуг нет здесь по той простой причине, что белые боятся покушения.

Меню, как обычно, отличается чрезмерным изобилием и содержит восемь блюд, в том числе бифштекс в вине со сливками, не говоря уже о закусках и десерте. Вокруг все много пьют и громко смеются. К концу обеда лица господ, которым пора приступать к работе, побагровели, налились кровью.

Парламент построен не амфитеатром, как во Франции, а квадратом, как в Англии. На столе, перед двумя секретарями в белых париках, возлежит огромная палица — символ власти. Депутаты восседают по обеим сторонам зала в удобных кожаных креслах зеленого цвета; те, что составляют большинство, — налево, меньшинство — направо, рядом с ними белые представители метисов и г-жа Сузман, маленькая женщина с энергичным лицом, которую депутаты Националистической пар тин непрерывно осыпают насмешками.

Прогрессивная партия, депутатом которой является г-жа Сузман, возникла во время выборов в 1958 г. в результате внутреннего раскола Объединенной партии. В то время у них было двенадцать депутатов, теперь остался только один, а на ближайших выборах не останется, по всей видимости, никого. Поначалу партию финансировал Гарри Оппенгеймер, директор «Англо-Америкен корпорейшн», который, являясь представителем международного капитала, отличался несколько более либеральными взглядами, чем г-н Фервурд. Кроме того, несмотря на тесную связь с правительством по финансовым вопросам, он не мог не заботиться о собственных интересах в Замбии, Танзании и прочих африканских странах, где и после получения ими независимости ему удалось сохранить все свои рудники.

Прогрессивная партия выступает не за всеобщее избирательное право, а всего лишь за то, чтобы право голоса было предоставлено тем, кто имеет для этого «некоторые основания», т. е., иными словами, тем, у кого есть образование, деньги, а следовательно, и возможность жить в соответствии с западными стандартами. Но кто, кроме белых[46], обладает всеми этими привилегиями?

Ораторы не выходят на трибуну, как во Франции, а выступают, стоя перед креслом. Фервурд чуть слышным голосом что-то говорит в данный момент на африкаанс. Я смутно догадываюсь, что он поносит шведов и голландцев, парламенты которых проголосовали за выделение особых средств в помощь семьям тех, кого преследуют за борьбу против апартхейда[47]. Затем он обвиняет Объединенную партию в нелояльности по отношению к матери-родине, что, по всей видимости, очень огорчает депутатов оппозиции. Когда Бассон выступает с ответной речью тоже на африкаанс, националисты начинают издавать какие-то странные звуки и стучать ногами, а под конец вопят что есть мочи: «Красный! Красный!» Здесь это высшая степень оскорбления.

И хотя Бассон обращается к Фервурду, тот его не слушает. Полулежа в кожаном кресле, он тупо рассматривает свои пальцы, делает какие-то странные жесты маленькими ручками, потом сует их в карманы брюк и, в конце концов, начинает тихонько почесывать ногу. В тот момент, когда я собираюсь запечатлеть его, чья-то рука хватает мой фотоаппарат.

Вернувшись из парламента, я весь вечер читаю запрещенную в Южной Африке книгу Брайена Бантинга «Становление Южно-африканского рейха». Я нахожусь у журналиста, который, несмотря на свою родословную (он принадлежит к старинному семейству буров), состоит членом Прогрессивной партии. Всякий раз как кто-нибудь звонит, я спешу спрятать книгу в специальный тайник, устроенный под полом.