Африка африканеров

В 1948 г. Националистическая партия пришла к власти с сомнительным большинством в пять депутатов, к тому времени многие из ее лидеров еще не отбыли срок наказания за свое сотрудничество с Германией. Сварт освободил их. И Малан, в то время премьер-министр, тут же прибрал к рукам полицию, армию и администрацию. В противоположность многим другим правительствам, расовая политика которых складывалась стихийно, это правительство запланировало апартхейд до мельчайших подробностей, оставалось лишь провести его в жизнь.

Националистическая партия начала упорную борьбу за увеличение своего большинства в парламенте. Оста вив без внимания рекомендации ООН по поводу Юго-Западной Африки, она выдвинула в кейптаунский парламент белых депутатов, облеченных полномочиями представлять интересы этой страны, на которую между тем у Южной Африки не было иных прав, кроме мандата. Мало того, территорию Юго-Западной Африки поделили на мельчайшие избирательные округа с тем, чтобы получить возможность выдвинуть как можно больше депутатов. Граждане Юго-Западной Африки были освобождены от налога. Бантинг отмечает, что белое население Юго-Западной Африки не платит налогов, тем не менее у него есть депутаты, тогда как у африканцев, которые больше всех облагаются налогами, нет ни одного депутата.

Спустя несколько лет Националистическая партия вытеснила всех тех, кто пытался основать какие-либо другие партии африканеров[48]. Ею был предпринят еще один шаг: право голоса предоставили белым подросткам. Вслед за тем были приняты меры к тому, чтобы лишить небелых всякого представительства. Индийцев лишили права посылать своих представителей. Метисы должны были голосовать по особому списку в присутствии полицейского чиновника (в чине не ниже сержанта). И. наконец, в 1959 г., под предлогом создания бантуста-нов, африканцев лишили права выбирать четырех белых сенаторов в качестве своих представителей. А когда депутаты попробовали возмутиться таким вольным обращением с избирательным законом, записанным в конституции, Фервурд якобы ответил: «Это воля божья». Бантинг рассказывает, что юмористы изображали в те времена премьер-министра, беседующим по телефону с самим господом богом.

В заключение Бантинг пишет, что в наши дни в полиции, армии, администрации, системе здравоохранения — всюду одни только африканеры, причем все ключевые посты занимают люди из Брудербонда, — воистину «национализированная» страна, ничего не скажешь.

Кейптаунский университет, куда я собираюсь сегодня утром, расположен в дубовой роще, на подступах к Столовой горе, неподалеку от памятника Сесилю Родсу. Погода стоит великолепная, и, так же как в ВИТСе, студенты загорают на траве.

Подобно йоханнесбургскому университету англоязычный университет Кейптауна считается рассадником революционных идей. Он славится своими резкими выступлениями против апартхейда. Когда в 1953 г. правительство постановило отчислить из университетов цветных студентов, кейптаунский университет оказал этому самое активное сопротивление. Ректор университета доктор Т. Б. Дейви сделал тогда заявление: «Существуют четыре основополагающих свободы для университета: это чему учить, как учить, кого учить и с кем учить».

До того как был принят этот закон, среди студентов кейптаунского университета насчитывалось 4 % цветных, теперь там нет ни одного африканца, только на медицинском факультете осталось пятьдесят семь индийцев и восемьдесят шесть метисов[49]. Из-за отсутствия квалифицированных преподавателей (почти все африканские преподаватели живут под домашним арестом или сосланы) обучение в университетах для африканцев считается второразрядным. Хотя в университетах для белых теперь наблюдается та же картина, так как правительство постепенно старается заменить преподавательский состав, на смену либерально настроенным преподавателям приходят те, кто получил образование в Претории или Стелленбосе. Ради этой цели в ход пущены все средства: изгнание, домашний арест, полицейский надзор, тюремное заключение.

Совсем недавно жертвами репрессий стали два видных ученых южно-африканских университетов: Эдуард Ру из ВИТСа и Джек Саймонс из Кейптауна.

Профессор Ру — знаменитый ботаник, научная работа, которую он ведет, известна всему миру. В молодости он был членом Коммунистической партии, но все знают, что вот уже лет тридцать, как он отошел от всякой активной политической борьбы. Тем не менее Форстер добрался и до него. И теперь профессор Ру не имеет больше права преподавать, издаваться, он не может присутствовать ни на одном собрании, ему не разрешается уходить далеко от дома.