Африка африканеров

Действительность прямо противоположна такому описанию. В первое же мгновение Претория произвел# на меня впечатление города вполне современного и жестокого. Начать хотя бы с венчающего один из холмов монумента, заметного еще с йоханнесбургского шоссе, увековечившего память о битве на Кровавой реке, о погибшем Дингаане и тысячах его зулусских воинов. Потом перед вами проходят бесконечные военные лагеря и военно-воздушные базы с их современными бомбардировщиками, готовыми взмыть в небо и лететь на север бомбить освобожденную Африку. Вы видите мрачное здание городской тюрьмы, через которую прошло столько руководителей освободительного движения, где и сегодня пытают приговоренных к смерти. Именно здесь, в Претории, расположен главный штаб Особого отдела.

В Претории живут только африканеры. Люди они решительные, и, когда африканские или индийские женщины приходят с мирной манифестацией к дворцу правительства, африканеры без долгих рассуждений помогают полиции разгонять демонстранток и предоставляют в распоряжение карателей своих собак.

Впрочем, на улицах Претории не видно ни африканцев, ни индийцев. «Это чистый город», — объясняет мне хозяйка бакалейной лавки. Пока единственные африканцы здесь — слуги. Я говорю пока, потому что вскоре и они исчезнут, ибо дамы Претории хотят все до единой последовать примеру г-жи Фервурд и доказать, что «в кафрах они не нуждаются».

В Претории никто не желает говорить по-английски, и если вы обращаетесь к кому-либо с вопросом не на африкаанс, а на каком-нибудь другом языке, гот, к кому вы обратились, делает вид, будто не понимает вас. Я это испытала на собственном опыте не далее как вчера вечером и в результате опоздала на поезд. Мы с моей приятельницей-француженкой спросили по-английски у служащего на вокзале, в котором часу отправляется последний поезд в Йоханнесбург. Тот явно нарочно сделал вид, что не понимает нас. Дело кончилось тем, что я прибежала на перрон, когда от него отходил уже последний поезд. Мне удалось вскочить на подножку заднего вагона, но в этот момент белый проводник, закрывавший двери, столкнул меня, отчаянно зарычав, как будто я собиралась броситься с обрыва в пропасть: «Для небелых! Для небелых!» И все это под любопытствующим взором африканцев, для которых предназначался вагон. И так как я была «белой», мне пришлось провести эту ночь в Претории.

Через некоторое время с нами произошло еще одно забавное происшествие. Моя французская приятельница очень смуглая, хотя во Франции о ней сказали бы, что она просто сильно загорела. Нам нужно было пойти в туалет с ее детьми. Дама, которая служит в этом туалете, — толстая блондинка-африканерка указала моей спутнице на дверь с табличкой «Для небелых», в го время как я беспрепятственно вошла в зал, предназначавшийся для избранной расы, вместе с детьми моей подруги, испуганно вопившими во все горло: «Мама! Мама!»

Националисты, стоящие у власти, несомненно, мечтают превратить в будущем Преторию в крупнейший город их республики. Объясняется это тем, что свою ненависть к англичанам они переносят и на Йоханнесбург, город «космополитический», как говорит о нем один делец, демонстрирующий мне с гордостью доменные печи; ИСКОР, громадного металлургического комбината, принадлежащего правительству и выбрасывающего ночью и днем в небо над холмами Претории багровые языки пламени.

Да, второй «трек», реванш буров начинается именно здесь, в Претории. И я думаю о том, насколько не совпадает здешняя действительность с теми представлениями о бурах, которые сохранились у меня до этой поездки: ныне они уже отнюдь не фермеры, которыми были когда-то. Эти люди смогли мало-помалу создать свою собственную индустриальную империю. Первым значительным предприятием, основанным африканерами, явилось издательство «Ди Национале Перс», принадлежавшее органу Националистической партии, газете «Ди Бюргер», которую в 1915 г. начал издавать Малан. Однако настоящий экономический старт состоялся и 1918 г. с учреждением двух страховых компаний САЛАМ и САНТАМ. Средства на их создание были собраны у мелких фермеров-буров, к которым обратились с призывом вкладывать капиталы в их собственные предприятия. Их сбережения и послужили началом.

Брудербоид завершил это начинание, создан и 1939 г. банк африканеров, демагогически названный «Ди фолькскаас», т. е. «народный банк», и Лоув, который долгое время был министром иностранных дел, заявил тогда:

«Для того чтобы захватить власть, африканеры должны действовать капиталистическими методами… Необходимо учредить что-то вроде финансовых компаний Йоханнесбурга. — И еще добавил — Мы призваны создать предприятия, которыми будут руководить африканеры, и работать на них будут только африканеры — юноши и девушки».