Африка глазами наших соотечественников

Келявши, древний Тальмис, почитается одною из самых живописных развалин, и, без сомнения, одна только может равняться с величественными развалинами Фив. Огромные массы камней из обрушившихся сводов, опрокинутые колонны, редкой работы капители, по которым едва можно пробраться, на первом дворе разбросаны кучами в живописном беспорядке. Этот вид производит необыкновенное впечатление на путешественника. Несколько колонн, величественно возвышающихся из средины развалин, великолепно украшают их и напоминают шесть главных колонн Бальбека (Гелиополя). Взирая на огромные обломки камней, из коих построен был этот храм, должно полагать, что он разрушился от собственной своей тяжести. В приделе живопись повреждена во многих местах, но сохранила краски во всем их блеске; лица богов — голубого, жрецов— красного, а женщин — желтого цвета. В начальные времена христианства храм сей превращен был в христианскую церковь, и тогда все изваяния покрыты были штукатуркою и расписаны изображениями святых. До сих пор голова св. Иоанна видна на последней стене храма, возвышающейся в средине строения. Множество греческих надписей, начертанных набожными путешественниками во время Нерона и Адриана, удостоверяют, что храм посвящен был Солнцу, называемому в одних надписях Мандули, а в других — Сераписом, и, кажется, построен в царствование Птоломеев. Достойна примечания довольно длинная надпись, начертанная каким-то Силько, именующим себя царьком (раошохбс) всей Эфиопии. Он исчисляет свои военные походы и объявляет нубийцам, что если они еще вздумают бунтовать против него, то он придет разрушить их храмы и жилища, истребить мужей, а жен и детей увлечет в тяжкую неволю.

В Келявши находится также другой храм, иссеченный в скале, разделенный на две половины и не заключающий в себе ничего достойного примечания. В отверстии, ведущем к дверям храма, некогда украшенным колоннадою, находится изваяние, изображающее необыкновенной величины воина на триумфальной колеснице, берущего приступом крепость. Народ изображен в малом виде, и пастухи уходят в леса или взлезают на скалы. В другом месте видны пленники со связанными сзади руками, которым рубят головы; далее изображены священные обряды, жертвоприношения и проч. Подобные предметы часто встречаются в египетских храмах.

За Уади-Келявши снова начинается перешеек, подобный выше описанному и называемый Баб Абу-Хор, то есть, «ворота долины Абухор», в которой мы провели ночь под открытым небом. Здесь находится набережная, построенная из камня и удостоверяющая, что в этом месте некогда существовал храм или значительное селение. Теперь здесь довольно большая деревня, осененная пальмами и построенная на песке, нанесенном ветром из степей, от чего эта часть берега сделалась совершенно бесплодною. Плоская цепь скал Ливийских отдалена на четверть мили от берега. Посреди этой песчаной долины видно несколько зеленеющих полос, покрытых засевами и орошаемых нильскою водою посредством персидского колеса^[219]. Подобные полосы земли (оазисы) находятся при многих нубийских деревнях, ибо большая часть земли засыпана песком до самого Нила. Несколько выше Абухора всю Нубию составляет зеленеющая и возделанная отлогость берега Нила, к которому горы примыкают в весьма близком расстоянии, образуя утесистую ограду вышиною почти в 60 футов. Хребет их ровный, плоский и только в некоторых местах представляет ущелья.

Деревьев здесь весьма мало; изредка встречаются несколько акаций и малые кущи пальм. Кажется, что природа в этой местности изобразила бедность самыми разительными чертами: бесплодный камень, вода и узкая полоса земли с обеих сторон возвещают человеку, что он не может иметь здесь ничего, кроме предметов самых необходимых к продолжению жизни, и не должен помышлять о богатстве и роскоши.