Африка. Год в Ботсване

Артур побрел назад к своему столику, и чуть погодя вся семья поднялась. Мать обернула самого младшего в широкий отрез ткани и повесила за спину, и они скрылись в сумраке улицы. Помрачнев, я наблюдал, как семейство мартышек-верветок беспечно резвится на перилах веранды и прыгает вниз к краю воды, чтобы попить, не забывая при этом нервно поглядывать на выпученные глаза погруженного в реку крокодила.

— Привет, Уилл. Как оно?

— В порядке, спасибо, Грэхем. — Я сомневался, что когда-либо привыкну к такому причудливому южноафриканскому обороту речи, да и не был уверен, что вообще хочу этого.

Мой босс с улыбкой сунул пиво мне под нос и откинулся в ивовом кресле с видом на берег.

Пока мы с Грэхемом потягивали свой «sundowner» — африканский эквивалент «chotapeg»[61], — солнце, тучнее и массивнее которого я больше нигде не видывал, легло на линию горизонта. Высвечиваясь силуэтом на его фоне, словно в лучах гигантского старинного волшебного фонаря, через грязное болото и вверх в буш уходило в ночь стадо буйволов. Своей странно медленной, мягкой поступью с наклоном, меж пальмами на острове Седуду бродили жирафы. Наконец заря погасла, и тут словно по сигналу высыпали москиты и летучие мыши. Я задрал ноги на деревянные перила бара «Седуду» и стал наблюдать за ночными бабочками размером с детскую ладошку, которые с энтузиазмом бились о матовое стекло масляных ламп, подвешенных на балках.

Грэхем начал изливать — пожалуй, чересчур быстро и чересчур серьезно — свою благодарность за ту помощь, что я оказывал школе, однако почему-то явно нервничал.

— Надеюсь, тебе тоже нравится здесь, Уилл? Знаешь, мы так рады, что ты с нами. — Он умолк на какое-то время: чтобы я почувствовал комплимент. — Вообще-то на Новый год мы переезжаем. Я получил новую работу в средней школе в Мафекинге. Да, и вот что я хотел еще сказать… Джейни, как ты знаешь, скоро рожать, и мы думаем, что для нее лучше будет уехать в Кейптаун к моей матери. И мне меньше всего хочется, чтобы она тянула до последнего, если ты понимаешь, о чем я. Ну, когда срок подойдет…

— Конечно, конечно… — Мои познания в акушерстве не отличаются особой глубиной.

— И вот что мы подумали: если у тебя все пойдет хорошо, то Джейн сможет уехать раньше, чем мы собирались.

— Ага, и когда, вы решили, она поедет?

— Может, на следующей неделе.

— Понятно, но что же будет с ее классом? Ну, с первым?

— Еще пива? — Грэхем встал. — Нет, нет. Моя очередь.

Хотя очередь была вовсе и не его, директор оказался у стойки прежде, чем я согласился. Вскоре он вернулся с двумя бутылками ледяного «Замбези» — замбийского пива.

— Вот об этом-то я и хотел поговорить. Если какие-то проблемы — ты скажи. Так вот, мы всё думали, не захочешь ли ты взять ее класс. Может, только до конца четверти.

На этой стадии своей жизни я уже вполне привык оказываться в совершенно непредвиденных ситуациях. Теперь это меня, как правило, уже не беспокоило.

А в данном случае я и вовсе был по-настоящему обрадован и приятно удивлен.

— Что ж, я согласен. Мне это интересно.

Первоклашки были прелестной группой малышей, с неизменным восторгом принимавшей все предложения Джейни, будь то рисование, музыка, спорт и даже более прозаические чтение, чистописание или математика. Числом их около четырнадцати, и все очень послушные, так что справиться с этими ребятишками мне не составит труда.

— В классе тебе еще будет помогать Элизабет. Кстати, вовсе не обязательно безвылазно сидеть в четырех стенах. Можешь вывозить детей на прогулки, в другие школы. И почему бы тебе не организовать футбольную команду! Они еще малыши, так что с легкостью поместятся в твоей машине — и вперед!

Конечно, Старая Королева-Мама вместит их всех, как говорится, в тесноте, да не в обиде. А здесь, в этом мире, столь благоразумно и живительно свободном от правил и предписаний, нам всем можно будет пуститься в такие приключения, о которых в Англии и помыслить даже нельзя.

У Грэхема после моего ответа на лице отразилось заметное облегчение, и я понял, что он весьма и весьма на меня рассчитывал. Быть может, директор даже обдумывал подобный вариант развития событий, когда я еще только объявился на том футбольном матче в тюрьме. В самой организации школы присутствовал элемент некоей бессистемности, беспорядочности, благодаря чему к возникавшим проблемам можно было легко приспособиться и без труда разрешить их. Эх, до чего же чудесно было не вязнуть постоянно в болоте бюрократии! После двух-трех «Замбези», разомлев на приятном теплом ветерке, продувавшем веранду бара, я окончательно успокоился. Подобный поворот судьбы пришелся мне по душе.

— Я в курсе, Уилл, что малыши уже неплохо тебя знают, но почему бы тебе не присоединиться к Джейни на эти последние несколько дней? Так сказать, переходный период. Усвоишь, чем они там занимаются, разберешься, что, где да как.

— Толково придумано. В общем, договорились. Кстати, о первоклассниках — я только что повстречал Артура и ммэ Кебалакиле. Его отец, по-видимому, нездоров.

— Да, и не говори! — Грэхем внезапно приуныл.

— У него, похоже, ВИЧ?