Африка. История и историки

«Империя получила урок. Империя благодарит», – писал Киплинг после поражения англичан в Англо-бурской войне 1899–1902 гг. Для России вопрос об отношении к своей имперской истории, к политике завоевания и присоединения новых земель остается актуальным до сих пор. Известный российский историк Рой Медведев в одном из своих выступлений в 1989 г. замечал: «Мы не стесняемся говорить, что Среднюю Азию Россия завоевала. Мы не стесняемся выставлять в наших музеях знаменитую картину “Завоевание Сибири Ермаком”… до сих пор в наших официальных исторических трудах… мы пишем о том, что Эстония, Латвия и Литва добровольно присоединились к Советскому Союзу, что это была народная революция, что никакого насилия, никаких угроз не было… это – неправда»[691]. Нередко «обеляются» даже самые, казалось бы, неудачные события нашей истории. Русско-японская война представляется не позорным разгромом русской армии, а всего лишь законченной слишком рано, «когда все преимущества России лишь начали проявляться»[692]. Депортацию чеченцев, осуществленную по указу Сталина в 1944 г., по данным опроса на 2000 г., больше половины россиян назвали «определенно правильным» делом или «скорее, правильным» (причем большая часть этой группы – люди в возрасте 18–24 лет)[693].

Конечно, и взгляды Кутзее на историю собственного народа не являются типичными и для белых африканцев. Даже сейчас среди африканеров появляются течения, участники которых агитируют за создание «государства африканеров», пропагандируют свою культуру и язык африкаанс. Можно ли этого избежать? Можно ли достичь гармонии между людьми, живущими рядом друг с другом? Кутзее считает, что нет, пока существует в мире политика. Но вряд ли когда-нибудь действительно настанет время, о котором мечтает Кутзее: время, когда государство как структура исчезнет вовсе. «Мы, люди, никогда не сможем отказаться от политики, потому что политика слишком удобна и слишком привлекательна, как театр, в котором можно дать волю нашим наименее благородным эмоциям, таким как ненависть, злоба, раздражение, ревность, жажда крови и так далее. Другими словами, политика – это симптом нравственного падения и его выражение»[694], – писал он в мемуарах «Летняя пора». А потому всегда найдется человек (группа людей, государство), который стремится к новым завоеваниям, подчинению новых территорий, расширению границ, распространению своих идей. По-своему пророческими в этом контексте звучат слова голландского колониалиста Якобуса Кутзее из романа «Сумеречная земля»: «Мир без меня невозможно себе представить»[695].

Южноафриканская журналистка Йоханна де Беер закончила свою небольшую статью о Кутзее в газете «Cape Librarian» такими словами: «Многие мои друзья удивляются, как я могу быть поклонницей творчества Кутзее, если его романы наполнены таким отчаянием и депрессией и его стиль такой холодный. Для меня его чистая проза и резкий, почти хирургический, взгляд на наше общество – как нож, который разрезает нам мозг, чтобы пролить свет как на нас самих, так и на нашу страну. Он может вызывать тревогу и неудобство, но этого не избежать, если хочешь сказать правду»[696]. Это желание трезво взглянуть на историю своей страны, увидеть ее проблемы в контексте общемировых, чувство личной ответственности за деяния своего народа в прошлом и настоящем делают произведения Дж. М. Кутзее и Н. Гордимер, безусловно, достойными внимания читателей и исследователей всего мира.

© Курбак М. С., 2013

Дж. М. Кутзее. О рейдах (Отрывок из романа «Дневник плохого года») [697]

Поколение белых южноафриканцев, предшествующее моему – поколение моих родителей, – было свидетелем важного момента в истории, когда люди из старой, племенной Африки начали массовую миграцию в большие и маленькие города в поисках работы, оседая и рожая там детей. Этот эпохальный момент поколение моих родителей неправильно истолковало как нечто трагическое. Не задумываясь, они решили, что африканские дети, рожденные в городах, должны каким-то образом нести память о той миграции внутри себя, иметь внутреннее осознание себя как главного, переходного поколения между старой и новой Африкой, видеть свое городское окружение как нечто новое, незнакомое, удивительное – как огромный подарок, который Европа сделала Африке.

Но жизнь не такова. Мир, в котором мы родились, каждый из нас, – это наш мир. Поезда, автомобили, высокие здания (три поколения назад), мобильные телефоны, дешевая одежда, фастфуд (нынешнее поколение) – все это составляет мир, каков он есть, и он, бесспорно, уж явно не подарок от иноземцев, подарок, которым нужно восхищаться и за который нужно быть благодарным.