Африка. Из прошлого в будущее

Между тем на балконе президентского дворца появились какие-‘то люди. Разглядеть их, а тем более узнать па таком расстоянии было невозможно. Неистовство толпы достигло, казалось, высшей точки. Когда на балконе образовалась плотная группа, «агитаторы» начали успокаивать демонстрантов. Вот тут-то усиленный развешанными на деревьях динамиками и зазвучал голос оратора с балкона.

Сомнений не было: выступал президент, говорил он в обычной манере, не прибегая к ораторским эффектам. Люди слушали внимательно, изредка покрывая обращенные к ним слова одобрительным ревом и угрожающе размахивая разномастным «оружием».

Закончив короткую речь, глава государства удалился с балкона. А манифестанты, подбадривая самих себя воинственными кликами, рысью двинулись в глубь улицы, по которой пришли. Там их поджидали десятки микроавтобусов и грузовиков. Солдаты начали снимать оцепление, да так быстро, что вскоре площадь Независимости приобрела свой обычный вид.

Лишь вернувшись домой, я понял, что произошло у президентского дворца. Манифестанты, по-видимому, еще не успели занять места в машинах, как по радио торжественно сообщили, что в Дакаре состоялась «массовая демонстрация в поддержку главы государства». Ее участники, прибывшие со всех концов страны, выразили «возмущение» действиями «безответственных и подрывных элементов, направляемых из-за границы».

А пролог и эпилог этого спектакля мне рассказали в тот же день сенегальские друзья. Оказывается, получив из столицы соответствующее распоряжение, руководители близлежащих провинциальных партийных организаций обратились к традиционным вождям за помощью. Те собрали и соответствующим образом «проинструктировали» крестьян, пребывавших в полном неведении относительно смысла происходящих событий, и отправили их в столицу. Провоз туда и обратно, а равно и «суточные» в размере полусотни франков на душу были обеспечены, разумеется, за счет казны.

Вся эта операция была осуществлена в глубокой тайне от профсоюзных и студенческих организаций, возглавлявших антиправительственные выступления, а потому поначалу и застала их врасплох. Но на обратном пути машины с «манифестантами» были остановлены забастовщиками, которые попытались им объяснить, на какую удочку они попались. Однако «диалог» так и не получился, и встреча забастовщиков с одураченными «манифестантами» завершилась потасовкой.

Вот так в критические моменты вполне, казалось бы, респектабельное и «современное» государство, руководимое партией, именовавшейся тогда Сенегальский прогрессивный союз, прибегало к помощи консервативных сил, в адрес которых в иные времена направляется столько филиппик.

Еще в 1962 году на симпозиуме в Буаке отмечалось, что в Африке наблюдается «любопытное исчезновение единственных организаций, которые в своем большинстве не подвержены этническому влиянию, а именно автономных и независимых профсоюзов». Большинство из них вынуждены были либо присягнуть на верность государству, либо исчезнуть. А между тем это были единственные или почти единственные организации, которые объединялись на совсем иной основе, нежели этнические узы.

Остается добавить, что после событий 1968 года в Сенегале тоже был положен конец «независимому и автономному» существованию профсоюзов. А созданная взамен Национальная конфедерация сенегальских трудящихся начала свою деятельность как раз с «присяги на верность» государству.

Итак, в африканской действительности вновь можно было наблюдать очередной парадокс. В одном случае традиционная община — малагасийская фукунулуна успешно используется в качестве эффективного инструмента преобразования отживших общественных отношений и проведения в жизнь прогрессивных социально-экономических и политических мероприятий. В другом — столь современный вроде бы институт, как политическая партия, оказался в роли проводника влияния традиционных сил и объективно способствовал закреплению пережитков патриархальщины. Но этот кажущийся парадокс представляет собой не что иное, как проявление диалектического взаимодействия формы и содержания в специфических условиях общественного развития в Африке. Однако сколь бы сложным ни было такое взаимодействие и какими бы неожиданностями оно порой ни оборачивалось, решающая роль принадлежит в конечном счете содержанию, а не форме. Таков объективный закон развития общества, и африканское не составляет исключения.

Там, где в политической практике учитывается этот закон и принимается во внимание сложная диалектика взаимодействия формы и содержания, естественно накапливается положительный опыт использования элементов старой формы для утверждения нового, прогрессивного содержания. А заодно убедительно подтверждается универсальная истина марксистско-ленинского учения и опровергаются теории об «исключительности» Африки.

ОТЕЦ НЕГРИТЮДА