Африканский казак

Собеседники понимали его с полуслова. Ясно, что за этой попыткой выйти из повиновения Борну стоит старый соперник — султан Сокото. Следовательно, нужно направить дополнительные войска на западное направление. На севере и востоке весть о возможном мятеже наверняка отзовется волнениями среди пограничных племен. Но там можно будет обойтись выплатой дополнительных денег верным вождям, которые охраняют границы на краю Сахары. После недавнего карательного похода южные султаны затаились в горах Мандара. Они не станут нападать первыми.

На ковре раскатали квадрат тонко выделанной козьей кожи, в центре которого схематично были изображены озеро Чад с впадающими в него реками, окрестные города и горные хребты. Золотыми монетами и раковинами каури обозначили расположение своих аламов и войск предполагаемых противников. Стали советоваться, кого и куда направить, если дела пойдут скверно. Что будет, если нападающие двинуться с юга? Или сразу с нескольких направлений? А если мятежников поддержат и в самом Борну?

— Не забывайте и о европейских войсках: они могут вмешаться в любое время, — негромко произнес Раббех и за линией раковин каури выложил несколько талеров. — Вот как нас обложили со всех сторон. Альхаджи Муса, что ты скажешь?

Не всякому казаку приходится принимать участие в планировании военной кампании сразу на нескольких фронтах. Здесь нужны знания стратегии и оперативного искусства, которые постигаются в генеральных штабах. Но ведь опыт уже есть, да и умишком Бог не обидел. Свое мнение Дмитрий высказал без лишних теоретических рассуждений, таблиц и графиков. Выслушали его внимательно, кое-что уточнили, высказались сами, поспорили. Решили пока шума не поднимать, держать войска в готовности и ждать развития событий.

Еще пару раз собирались на такие ночные советы. Думали и гадали, может быть, все обойдется. Но султан Зиндера взялся за оружие, его люди перебили телохранителей наместника Раббеха и пограбили караваны купцов. При дворе султана объявились родственники бывшего правителя Борну и призвали народ восстать против власти эмира, которого они назвали Беглым Рабом. Стало известно, что в Сокото султан Абдурахман грозит стереть Дикву с лица земли и объявил о сборе войска. Вот только воины не спешат на его зов. Да тут еще и англичане начали подтягивать свои войска к городу Бида, славному своими мастерами и торговцами. Его правитель задержал на Нигере барку с несколькими тюками мануфактуры из Манчестера, и теперь администрация компании обратилась к султану с просьбой объяснить поведение его подданного. Но из ответного послания англичане узнали, что повелитель Сокото будет выяснять свои отношения с неверными только на поле боя.

Все эти новости Раббех изложил на очередном ночном совете и, усмехнувшись, положил на карту новый талер у города Бида.

— Выступаем на Сокото! — вырвалось у Фадельалла.

— На западных складах просо и сушеная рыба заготовлены? — Эмир сделал вид, что не слышал возгласа сына. — А патроны и порох?

Абубакар и Дмитрий заверили, что припасы собраны и все другие приготовления полностью завершены.

— За придворными, о которых мы говорили, слежка ведется? Смотри, Идрис, перебежчиков быть не должно. — Раббех немного подумал. — Слушай, барде, поднимай мятеж в землях Абдурахмана. Пусть англичане, у них много денег и солдат, ввяжутся в драку, а мы еще подождем. Начинать войну умеет любой дурак, ты же, сынок, учись побеждать без помощи оружия. Поэтому сейчас займешься самым важным делом — моей свадьбой. Люди должны знать, что не беглый раб, а сын простого ремесленника из Сеннара породнится с наследником халифа и повелителем мусульман, а моя дочь станет женой будущего султана Сокото Хайяту!

Обе свадьбы отпраздновали без промедления и с подобающей пышностью. Но Дмитрий не принимал участия в церемониях, все время пропадал в арсенале и на складах. Лишь один день пришлось потратить на обязательное торжество — свадебный пир, который тянулся долго и скучно. Согласно местным обычаям женщин на нем не было, они угощались в отдельных покоях, а из поданных напитков самым крепким оказалось кофе. Но мужчины веселились как могли, и разговорам о будущей войне не было конца. Все врали и хвастались изо всех сил, хотя толком никто ничего и не знал. Сам Дмитрий, рядом с которым сидел один из помощников Идриса, больше молчал или мямлил какую-то чушь о жаре и своих больных пятках.

Но Раббех и Хайяту повсюду появлялись вместе, при каждом удобном случае громогласно клялись во взаимной дружбе и требовали восстановления справедливости. Позднее верные люди донесли, что в Сокото известия об этих свадьбах вызвало большой переполох, а сам султан Абдурахман был в полной растерянности и еще долго не мог отдать ни одного вразумительного распоряжения.