Африканскими дорогами

Бедность кругом страшная. И все-таки это была школа! Завершив урок, учитель, молодой южанин, живущий здесь вместе с семьей, рассказывал, как трудно было его ученикам, которые не имели ни учебников, ни тетрадей, ни чернил, ни ручек. Их семьи были слишком бедны, чтобы позволить себе подобную роскошь. Учитель говорил, что желание знать у большинства ребят было очень сильным. Многие прибегали в школу за пять — семь километров.

— Жаль, что мало кому из них удается продолжить образование, — заметил он, поглаживая по головам жмущихся к нему детей. — Их энтузиазм был бы нужен стране…

В тени «дерева совета»

Ашантийская деревушка Мампонг у дороги, ведущей к Кумаси, располагала начальной школой, церковью и рынком. Она служила поэтому центром притяжения для десятков других, более мелких поселений, разбросанных по окрестным, в сыром и темном лесе, холмам.

Дорога на Кумаси шла между больших, низких домов под красными от ржавчины крышами из гофрированного железа с открытыми внутренними дворами, где готовилась пища, стиралось и сушилось белье, играли дети. В каждом таком доме проживала группа связанных между собой узами родства семей.

У потрескавшихся глиняных стен росли папайи с кружевными, узорчатыми листьями и напоминающими дыни плодами. Кое-где перед домами, на козлах были растянуты маты, на которых провеивались коричневые, почти черные бобы какао. В окрестных деревушках было немало посадок шоколадного дерева.

Учитель Кофи Ачимпонг принял меня в своем доме, рядом с деревенской школой. Он с полуслова понял мои вопросы о новых веяниях в жизни крестьянской общины.

— И старейшины и деревенская знать попытались использовать давние порядки в целях собственного обогащения, — говорил Кофи Ачимпонг. — Они заставляли крестьян увеличивать традиционные подношения по случаю общинных праздников, стали взимать денежные поборы за выделяемую в пользование молодых семей общинную землю.

Мы провели вдвоем вечер. Деревенский учитель рассказывал, что резко возрос традиционный выкуп за невесту. Он объяснял это тем, что женский труд в земледелии приобрел большее значение, чем имел прежде. Молодежи стало труднее основывать собственную семью, заводить свое хозяйство.

— Никогда в деревне не было такой вражды между людьми, как сейчас, — говорил Кофи. — Никогда раньше дети не поднимались против родителей, младшие — против старших, рядовые общинники — против вождей. Теперь дня не проходит без распрей.

В этой связи мне вспомнились наблюдения, высказанные французским африканистом Жаном Сюрэ-Каналем в книге, посвященной Гвинейской Республике. Рассказывая о прогрессивной политике правительства этой страны, он писал: «Разлагаясь под воздействием распространяющихся товарных отношений и денежной экономики, традиционные структуры стихийно уступали место обществу мелких производителей, работающих на рынок, — крестьян, торговцев, предпринимателей. Эта эволюция, естественно, порождала дух индивидуализма и рвачества в полном противоречии с общим и национальным интересом, на котором хотела упрочиться новая экономическая система… Могут ли противостоять этому губительному индивидуализму старый африканский коллективизм и его мощные остатки, сохраняющиеся в общественной психологии?»

Подобные явления прослеживались не только в Гвинее. В сущности, повсюду в Тропической Африке распространялся этот дух индивидуализма.

Но был ли этот процесс только отрицательным? Думается, что, разрушая архаичные общественные порядки, он создавал предпосылки для дальнейшего освобождения и человека и его сознания. Не он ли привел в конечном счете к возникновению мощных антиколониалистских движений? Не его ли воздействие подталкивало вперед развитие африканского общества и в эпоху независимости?

Вероятно, ломка старых порядков шла бы еще энергичнее, еще быстрее, если бы не несколько факторов, притуплявших остроту внутренних противоречий в крестьянстве. Так, прочность общинных принципов землепользования, не допуская перераспределения земли, препятствовала как полному разорению самых бедных, так и обогащению самых богатых. Уход из деревень наиболее энергичных, наиболее недовольных существующими отношениями юношей и девушек парализовал борьбу против древних, закреплявших господство стариков и племенной знати структур. Свое притупляющее влияние оказывало и воздействие на общественную борьбу архаичного мировоззрения, которое далеко не утратило давней силы.

Среди красных холмов Мадагаскара

Дорога от Таматаве, этого важнейшего порта Малагасийской Республики, к курортному местечку Фульпуэнт шла вдоль берега Индийского океана. Справа тянулась узкая полоса песчаных дюн и ряды невысоких, наклонившихся в сторону океана кокосовых пальм, а слева волнами бежали холмы, на крутых склонах которых были разбросаны «деревья путешественника», увенчанные пучками широких и длинных, образующих гигантский веер листьев. В их пазухах всегда есть вода, которой может утолить жажду измученный дорогой путник.