Афродита из Корал-Бэй

От его теплых пальцев у нее свело мышцы на животе вокруг пупка, а уши заполнил нежный звук арфы. Это что-то новенькое. Обычно когда она дотрагивалась до людей, особенно незнакомых, то слышала соло на трубе и даже грохот всех духовых инструментов оркестра разом.

А треньканье арфы было таким приятным.

— На сегодня? — переспросила она.

— Я о нашем туре. — Глаза цвета лазури с прищуром смотрели на нее. — Вы ведь мой гид.

Она моментально очнулась.

— Да, конечно. Но мне ничего не сообщили о цели вашего визита. — Лишь его ВИП-статус. — Поэтому сегодня будем действовать наугад. Лучше бы мне узнать, зачем вы сюда прибыли или что вас интересует.

— Меня интересует все, — сказал он, оглядываясь. — Я бы хотел лучше разобраться… в экологической значимости района.

Ага. Разве не этого хотят они все? А затем они возвращаются в город и разрабатывают способы, как использовать это в своих интересах.

— Ваш интерес коммерческий?

Он сощурился сильнее.

— Почему вас это так волнует?

— Мне просто надо знать, чем ограничиться в нашем туре. Вы журналист? Ученый? Вы не похожи на туриста. Значит, остается корпоративный интерес.

Он снова оглядел горизонт.

— Скажем так: у меня живой интерес к этой местности. И к рифу.

С информацией негусто. Ясно, что из обладателя прямых плеч и синих глаз больше ничего не выудить.

— Ну, тогда я думаю, что нам следует начать с самого южного конца Морского парка, — сказала Мила, — и продолжить путь к северу. Вы умеете плавать?

Он изогнул бровь. Насмешливо.

— Я капитан команды пловцов.

Ну конечно, кем ему еще быть.

В другом случае Мила приподняла бы солнцезащитные очки на лоб, чтобы встретиться глазами с клиентом и начать трудный переход от чужака к знакомому. Но от глаз Ричарда Гранди исходил холод и преобразовывался в модуляцию из пяти звуков, гармонично перетекающих один в другой, и каждый звук олицетворял пять разных вещей сразу. Но она не собиралась полностью отдаваться его музыке — сначала ей нужно лучше узнать этого мужчину. Поэтому очки на лоб она не сдвинула.

— Если вы хотите услышать, как звучит риф, вам придется добраться до него.

— Услышать? — Бровь у него опять полезла вверх. — Это что, чрезмерно шумно?

Мила улыбнулась. Ей еще предстоит встретить кого-то, кто смог бы воспринимать голос кораллов, как она.

— Вы все поймете, когда доберетесь туда. Ваша машина или моя?

— Думаю, что ваша, — ответил он.

— Тогда пошли, — деловым тоном продолжила она. — Я расскажу вам по пути о Нэнси-Пойнт. Это место получило свое название в честь Нэнси Досон…

Рич был уверен, что знает все, что положено знать о Нэнси Досон, — в конце концов, истории о своей прабабушке он выучил наизусть с детства. Но в историях из его детства говорилось не о ее любви к этой земле, а о ее стойкости и силе духа, способности противостоять бедствиям. Именно эти качества отец хотел воспитать в своем сыне и наследнике. Земля — за исключением прибыли, которую она может принести «Весткорпорейшн» — это на втором месте. И даже не на втором.

Не получится прекратить рассказ этой стройной, гибкой молодой женщины, не признавшись в том, что у него за семья.

— Сто пятьдесят лет Досоны арендовали всю землю, которую вы видите до горизонта, — сказала Мила, отвернувшись от океана и глядя на восток. — Вы можете проехать два часа и все еще будете на землях фермы Уорду.

— Здорово, — буркнул он. Он точно знает размеры Уорду и знает, какой доход приносит каждый из десяти тысяч квадратных километров. И сколько стоит эксплуатация каждого квадратного километра.

Миле Накано, очевидно, известно достаточно фактов, чтобы рассказать о его семье, но недостаточно, чтобы узнать его фамилию. Прабабушка Досон вышла замуж за старшего работника на ферме Джека Гранди, но оставила свою фамилию, поскольку в округе это было привычное и уважаемое имя. Местные жители знали отпрысков Джека и Нэнси как Досонов, а по закону они носили фамилию Гранди.

— Потомки Нэнси до сих пор управляют фермой. Ну, их доверенные лица.

Он посмотрел на нее:

— Доверенные лица?

— Сейчас семья обосновалась в городе. Мы их не видим.

— Управлять бизнесом дистанционно — это обычная практика в наши дни, — заявил он.

Мила обвела взглядом все вокруг и пробормотала:

— Будь эта земля моей, я бы никогда отсюда не уехала.

Ему бы обидеться на ее замечание относительно его семьи. Но для нее он — случайный человек, и, наверное, так она говорила о Досонах с любым. И он не позволил себе обидеться.

— Вы родились здесь? — спросил он.

— И выросла здесь.

— А как давно ваша семья живет в этом районе?

— Сколько себя помню.

«Это значит… два десятилетия», — сообразил он.

— И тысячу лет до этого, — уточнила она.

У нее смуглая кожа. Такой бронзово-коричневый тон приобретается не только от работы на свежем воздухе.

— Вы из бейюнгу[5]?