Агафонкин и Время

Провести Курултай здесь – у истоков реки Онон – тоже идея из книги. Там сказано: “ Темуджин решил созвать Великий Курултай на месте своего рождения, в родном урочище Делуун-Болдог”. Хотя на самом деле я родился далеко к югу – в маленьком госпитале на 18-м разъезде в аймаке Туве, куда шла с востока пыльная пустая дорога Дархан-Зам. Здесь находился советский Узел наведения авиации Чойр-2. Я хотел бы устроить Великий Курултай в месте, где через почти восемьсот лет построят военный аэродром, на котором прошло – пройдет? – мое детство, но с историей не поспоришь. Особенно когда сам ее пишешь.

Бортэ хорошо знала советскую Конституцию 36-го года: при Сталине школьники учили ее чуть ли не наизусть. Закон их жизни был незыблем, как и сама жизнь – на века. Я же вырос во время перемен, когда судьба страны менялась, перекраивалась и память о прежнем стиралась, чтобы исчезнуть под мокрой тряпкой надвигающейся новой истории – пройденный урок. Я не знал Конституции – ни советской, ни российской и оттого жил без закона и вне закона.

И хорошо: поэтам не нужен закон.

Ночь остудила землю
Вышло солнце
Тепло
Отдало
Новый день
Свет начинается с тьмы
Бабочек ждут цветы

И весь закон.

Л. думала так же. Я рассказал жене об Л. – я рассказываю ей все, – и она не разговаривала со мной целую неделю. Глупая, к чему ревнует? Л. – воспоминание, шорох во тьме, свист выпущенной стрелы, сон, висящий легким туманом в рассветном утре, когда только проснулся и не знаешь, что настоящее, а что сон. Мое настоящее – это Бортэ, Бортэ-учджин, моя первая жена, мать моих сыновей – Джучи, Чагатая, Угэдэя и Толу я.

Монголы не считают дочерей: у нас с Бортэ их пять. Моя любимая – третья, Алагай-беги. Мой любимый сын, Угэдэй, тоже третий. Совпадение. Люди принимают случайности за судьбу. А они, как любил говорить Агафонкин, просто случайности.

Жизнь – череда случайностей. Так – случайно – я встретил Л. Интересно, случайно ли я ее потерял?

Сентябрь наступил сразу после моего дня рождения в июле, словно не было августа. Мне исполнилось пятнадцать, пришла осень, и дни стали начинаться позже, не спеша из уюта тьмы. Я начал привыкать к смерти отца: прошло два года.