Агами

Сопка приближалась. Дыхания стало не хватать, несколько раз Спира резко выдохнул всё, что скопилось в лёгких, чтобы ушла боль под ребрами. Так научил отец, от этого становилось легче через минуту, главное, бежать эту минуту так же ровно и не останавливаться. Впереди та самая старая сосна, стала ещё выше. И шире. После неё десять шагов — и провал, ведёт в небольшую пещеру. Её не заметно снаружи, и нашёл он этот вход случайно: ловил ящерку-медянку, встал на колени и увидел, что в паре шагов камни сложены сводом, а между ними тёмная пустота. Полез. Брат потерял его тогда, а он облазил грот, где можно было встать во весь рост, даже отломил один сталактит, о который ударился головой, когда разгибался на ощупь. Ваня сталактит этот тоже утащил к себе под кровать.

Но главное, что было в пещере и почему он бежал туда сейчас, — это то, что он нашёл много позже: второй выход, на склон сопки много выше первого, за уступом. Вылезти из него и спуститься вниз за спиной у охотника, таков был план. Так он сделал в первый раз, когда играли с братом, и тот потерял его в пещере. Кричал, звал, плакал, потом вылез, а Спира ждёт его у сосны. Спросил только: «Чего орёшь?» Ваня обиделся тогда. Но фокус получился хороший.

Если наследить у провала, тот, кто бежит сейчас за Спирой, обязательно остановится посмотреть. И тогда сзади его в упор, стрелу в затылок, чтобы заорать не успел, не нужно, чтобы орал. А потом бегом к Трофиму с Димой.

Спира почувствовал горячий удар в правое плечо, вильнул в сторону, прокрутился кувырком, встал на одно колено за стволом сосны. Плечо жгло от боли. Стрелы выпали, Спира собрал их левой рукой, обильно полив кровью. Хороший выстрел. Охотник решил заканчивать погоню — появился в тридцати шагах, не бежал, а, пригнувшись, шёл по следам, всматриваясь в них. Спира, морщась, натянул тетиву и выстрелил. Охотник упал в момент, когда его смерть срывалась с тетивы, почуял и ушёл от неё, а когда она пролетала в месте, где только что было его лицо, уже перекатывался через левое плечо, уходя от второго выстрела. Залёг. Опытный.

Спира встал. Пробежал несколько шагов мимо расщелины до обрывистого склона оврага в десяти шагах и вернулся назад. Охотника не было видно — оценил мастерство стрелка. Согнулся, зажимая руку, чтобы на время прервать цепочку кровавого следа и не испортить всё, потом встал на колени и вполз в пещеру. Второй выход уже бесполезен: чтобы вылезти в него, нужно подтянуться, а рука отказывалась работать. Когда выпускал вторую стрелу, там, у сосны, родился другой план, слабый, но выбора уже не было. Нужно было ждать и не умереть первым. Рана неопасная, если перевязать сейчас же, но кровь шла, и остановить её было нечем. Сил должно хватить ещё на выстрел, а там — как пойдёт.

Матео начал ценить добычу. Бежал мужчина впереди хорошо — не уставал и знал, куда направляется, это становилось понятней и понятней. У него явно был план. Ничего необычного, многие думают, что у них есть план, но имеет ли это значение, когда тебя настигает судьба? Тем не менее пора было действовать. Когда приземистая фигура впереди приблизилась к каменистому холму в тридцати-сорока шагах, стало тревожно, человек явно знал местность хорошо, а рисковать Матео не хотел. Он остановился, достал пистолет и выстрелил. Аккуратно, собираясь не убить и не повредить настолько, чтобы потом нести. Беглеца надо допросить, для этого он должен быть в сознании, а до места допроса пусть дойдёт сам. Выстрел оказался удачным, пуля вошла в правое плечо, куда-то в дельтовидную мышцу, это болезненно, много крови, но не смертельно. То, что надо. Беглец не остановился, сделал кувырок, сам, не от выстрела, и исчез. Так бывает. Далеко такие не уходят, теперь надо внимательно идти по следу, скоро он станет кровавым.

Скрип тетивы Матео услышал седьмым чувством, кто-то из предков, воинов-майя, кинул сгустком холодной вечности в душу. Матео упал на бок и покатился. Над ним пролетели две стрелы — одна за другой, так стреляют только настоящие мастера. И тогда Матео обрадовался: о таком он мечтал, о настоящем бое. Обрадовался и успокоился. Против него воин. Значит, не добыча, а враг. Пусть уже раненый и далеко не уйдёт, но такому можно сделать подарок и освободить от допроса, отпустить к предкам здесь, в лесу.

Кровавый след начинался у сосны. За ней воин встал и пустил в Матео две стрелы. Крови здесь было много, она пока не застыла и блестела каплями на широких, с зазубринами, ярко-зелёных листьях какой-то местной клубники. Ягод ещё не было — рано, и кровь бросалась в глаза. Потом следы ног и крови повели мимо скалистого, поросшего в трещинах бурым мхом склона к обрывистому краю оврага. И исчезли. Так быть не могло, враг не падал с обрыва. Он дышал где-то рядом. Матео чуял это, нить между ними ещё не порвалась. Надо вернуться к сосне и посмотреть внимательнее.