Агар. Прóклятые

Эвааль не был захватчиком и поработителем, — не кого было захватывать и порабощать. Он был семенем, что стало расти вместе с плодом во чреве агарянки. Он сам стал тем плодом, забыв себя на время, и когда родился, первое время был самым обычным младенцем, а потом мальчиком, в котором понемногу стал проявляться характер и темперамент не Эвааля, а совсем другой, новой личности — будущего Патриарха.

Отец дал мальчику имя Аиб. Имя это он перед тем много раз слышал во сне от кого-то невидимого. В ночь же перед рождением сына этот невидимый явился священнику. Это был ангел. «Имя, которое ты слышал, неполно, — сказал ему ангел. — Вторую его часть я назвал матери младенца, ибо избрал эту женщину родить сосуд Духа Божьего. Помни об этом и обращайся с ней достойно!» Когда священник рассказал служанке о видении, та призналась ему, что восемь ночей подряд видела во сне ангела — по описанию женщины, точно такого же, как и ангел из видения священника! — повторявшего каждый раз одно и то же: «Ваал! Ваал — второе имя ему! Радуйся, женщина! Ты носишь в себе будущего Владыку мира и Спасителя!» На священника слова служанки произвели сильнейшее впечатление, и он тотчас же дал ей свободу и сделал своей женой. О явлениях ангела родители Аиб-Ваала никогда никому не говорили, опасаясь привлечь к мальчику опасное внимание церковного начальства и Красных Братьев. На это и рассчитывал Эвааль, когда планировал вмешательство дрона в сновидения родителей. Целью вмешательства было обеспечить надёжную опеку ему самому, пока он будет беспомощен, и его матери. До того не отличавшийся особой набожностью Архипатрит крепко запомнил слова ангела, и до конца жизни обращался с женой как с благородной и благочестивой праведницей, окружив бывшую служанку заботой и вниманием.

Мальчик рос и развивался, как самый обычный ребенок, только был он чуть способнее других детей, чуть умнее, чуть талантливее. Аиб-Ваал искренне любил родителей и был послушным сыном. Он легко ладил с братьями и сёстрами, рождёнными архипатриту от других служанок и наложниц, прилежно учился в школе, дружил со сверстниками. Прошло восемь лет, прежде чем он начал вспоминать…

На одиннадцатом году жизни Аиб-Ваал сделал в себе удивительное открытие: оказывалось, у него была и другая, прошлая жизнь! С каждым новым днём мальчик вспоминал ту, другую жизнь, которая была намного длиннее жизни любого из смертных. Поначалу он даже решил, что он бог, но потом понял, что никаких богов нет, а есть лишь знание и невежество. Он вспоминал и вспоминал, пока не вспомнил всё. Наступил момент, когда тот, кем был маленький Аиб-Ваал, и тот, чей разум пребывал в машине, синхронизировались, став единым целым, и это уже не был прежний Эвааль. Теперь он был не только Эваалем — контактёром-аивлянином, но и агарянином Аиб-Ваалом. В тот момент будущий священник и Патриарх и автономный дрон Эльлии стали одним целым. И молодому человеку это понравилось.

…Аиб-Ваал совершал этот обряд множество раз.

Да, он был настоящим серийным убийцей! Это тяготило его. Это сводило с ума. Это было его проклятьем.

Но если бы он не стал идти тем путём, не стал Патриархом и верховным правителем планеты, вряд ли он скоро смог бы проделать ту немалую работу, что теперь была сделана. Многое было ещё впереди, но это сделают ученики Аиб-Ваала — Патриарха-отступника, Патриарха уничтожившего Церковь.

Аиб-Ваал сделал то, чего не смогли сделать «еретики» из ставшего прóклятым Синего Братства четыре века назад: создал оппозицию внутри Церкви и «пятую колонну» в элите общества, создал сильное сопротивление в низах. Он использовал абсолютную власть, для покровительства прóклятым — крайне левым силам этого мира, в прошлом разрозненным, теперь же организованным и слившимся с Серыми Братьями. Теперь заодно с прóклятыми был не один лишь простой народ, но и интеллигенция, богачи, чиновники, священники.

Аиб-Ваал подорвал устои этого общества. Его стараниями молодёжь из богатых семей была «поражена» либеральными настроениями, скептицизмом и — (о, Господь Всемогущий!) — «пагубными» идеями равенства полов! Он «развратил» целое Братство, превратив мощнейшую церковную организацию в цитадель истинного просвещения.

Ценой всего этого были жизни. Жизни разумных существ — гуманоидов, «людей-волков», как и он сам. И он винил себя. Он видел на своих руках кровь многих и многих тысяч тех, кого агарские мракобесы принесли в жертву своему Единому Всевышнему — пусть и несуществующему, но на редкость кровожадному упырю — Богу. В сравнении с теми тысячами, сотнями тысяч, те, кто умерли от его, Аиб-Ваала, рук непосредственно, были лишь каплей в чёрном кровавом море, но сегодня…

…сегодня он не прольёт ни капли невинной крови!

— Настал день и час жертвы! — громким голосом объявил Эвааль. Установленные вокруг жертвенника камеры и микрофоны передавали его слова всему агарянскому человечеству.