Агарта

– Вчера днем по направлению к 168-й стрелковой дивизии выехал обоз в составе ста шести подвод. Дорога оказалась перегороженной. Ночью в лед были вморожены столбы и натянута колючая проволока в два ряда. Когда обоз прорвал первый ряд и дошел до второго, с двух сторон начался пулеметный огонь. Назад прорвалось только пять подвод.

В комнате раздались гневные возгласы.

– Итак, товарищи! – устало сказал Ракутин. – 168-я, как и 18-я, оказалась в полном окружении. Какие будут предложения?

– Нужно отбивать острова. Что для этого делает штаб армии? – спросил моложавый полковник. Его отряд действовал где-то севернее.

– Из Борисполя, что под Киевом, переброшена 204-я воздушно-десантная бригада. Она до конца января отрабатывает ведение боевых действий в лесисто-болотистой местности в зимних условиях. Без подготовки бросать ее в бой не имеет смысла, – переглянувшись с Ракутиным, ответил Петров.

– Нужно увеличить сброс грузов с самолетов, – посоветовал Храбров.

– У финнов хорошее зенитное прикрытие, поэтому приходится сбрасывать грузы с большой высоты ночью на костры. Финны тоже стали их зажигать, и многие грузы попадают к ним. Другие грузы сильно повреждаются при падении, – ответил Ракутин. – Еще идеи?

– Разрешите! – решив воспользоваться шансом, поднял руку Никита.

– Давай, лейтенант, – подбодрил его комбриг.

– Финские артиллеристы расстреляли 34-ю бригаду из пушек и постоянно обстреливают окруженные части. Разрешите мне отправиться в Сортавалу и уничтожить склад боеприпасов. Это будет лучшая помощь нашим дивизиям.

Ракутин и Петров переглянулись.

– Обсудим это позже с начальником разведки армии, – ответил комбриг и закончил совещание.

Целый день ушел на согласование плана операции. Идея командованию понравилась, но Никиту не хотели отпускать одного. И все же он убедил командование, что одному ему будет действовать легче, а в случае неудачи потерь меньше. Начальник разведки отметил на карте, которую передал Никите, склады боеприпасов. Он очень надеялся на удачу.

На следующий день, как только стемнело, Никита через Ладожское озеро отправился в Сортавалу, конечную цель 8-й армии. Шел налегке, на хорошо смазанных лыжах. Ему дали мину весом в пять килограммов, которую он уложил на дно рюкзака. Сверху ее прикрывал запас продуктов на двое суток и двести штук патронов. Пройти предстояло по прямой восемьдесят километров. Одет он был в форму финского пехотного лейтенанта. Перед выходом фельдшер забинтовал ему голову. В городе он должен был выглядеть как офицер, находящийся на излечении.

Лед Ладожского озера, изобилующий торосами, не предполагал быстрой ходьбы. Поэтому пришлось идти по наезженной дороге. Вскоре показались острова, занятые противником. Обойдя их по дуге, Никита ушел в отрыв. Главное – не сломать лыжи и выдержать темп. До города добрался за два часа до рассвета. Лыжи оставил в укромном месте, на берегу.

На расстоянии пяти километров от города он стал свободно общаться с Камилой с помощью телепатии – универсального языка галактики. Она ожидала его в доме, где снимала комнату вместе с подружкой. Подружка была на работе, поэтому Никита сразу прошел в дом. После дружеских объятий и нескольких кружек чая, настоянного на каких-то редких травах, он восстановил силы и настроился на длительный разговор. Камила выглядела лет на двадцать. Вот только ее симпатичное овальное лицо портили узкие губы, короткая стрижка и мешки под глазами.

Разговаривали они по-немецки. Благодаря Белову Никита хорошо понимал этот язык, но для уверенного общения нуждался в разговорной практике.

– По линейному времени этого мира мы с Харви оказались здесь десять лет назад. Харви досталась состоятельная швейцарская семья, владевшая фармакологической компанией. Их единственный сын получил травму ныряльщика – прыгнул в воду и ударился лбом о дно. Пострадали шейные позвонки, у юноши отказали ноги и кисти. Он много раздумывал над самоубийством, но на него вышли наши люди и предложили обмен телами. Юноша с радостью согласился.

Камила налила себе чаю и сделала небольшой глоток.

– А ты? – сооружая себе бутерброд с сыром, спросил Никита.

– А я? – задумалась Камила. – Дочка авиамеханика из Мюнхена заболела скарлатиной. После смерти ее место заняла я. Несколько месяцев выясняла, где Харви? Затем долго переписывались с ним. Только через полтора года мы с отцом поехали в Женеву, рядом с которой жил Харви с семьей. Мне удалось частично восстановить ему подвижность рук. Он хотя бы научился обслуживать себя в элементарных вещах.

– Как Харви сейчас? – спросил Никита, поглядывая на часы. Скоро со смены должна была прийти соседка.

– Год назад его отец погиб в авиакатастрофе, – грустно ответила Камила. – Потом начались сложности с фирмой. Харви взял управление на себя, но с его ограничениями полноценно управлять бизнесом сложно. Кто-то пытается отобрать налаженное дело. Несколько контрактов прогорело. Пришлось заложить собственность…

– Чем я могу помочь? – прервал ее грустный рассказ Никита.