Агарта

Впрочем, подружился Никита с Крейном на другой почве. Азартный музыкант обнаружил у своего ученика талант скрипача. После нескольких десятков уроков Никита стал сносно играть и даже сочинять музыку. Естественно, не свою. Он просто вспоминал великолепные музыкальные шедевры, услышанные в Агарте. Крейн пришел от них в восторг. Некоторые мелодии Крейн и Никита сумели переложить на ноты…

Никиту решили двигать на немецкое направление, как и большинство курсантов. Руководством разведки гитлеровская Германия была признана главным противником. Никита стал работать в составе следственной группы и практиковался в тюрьме. Он вводил подследственного в гипноз, а другие сотрудники вели допрос. Его не сразу допустили к допросам. Сначала с ним занимались профессора медицинского института, ведущие специалисты по гипнозу.

Первым успехом стало разоблачение английского шпиона. Тот работал в Наркомате внешней торговли и был завербован десять лет назад, когда служил в торгпредстве в Лондоне. Его вина была полностью доказана. После этого случая Никите предложили работать в контрразведке после окончания школы.

Также удалось доказать невиновность двух командиров, осужденных тремя годами ранее, которые не признали свою вину. Их оправдали, а на доносчиков завели дело. Третий – командир полка – не был польским шпионом, как было написано в его деле, но оказалось, что он вместе с начальником полкового склада продавал на сторону сапоги и продукты, а деньги тратил на любовницу – красивую полячку. Дело было переквалифицировано.

Никите нравилась эта работа. Она напоминала ему службу в природоохранной прокуратуре. Профессия следователя имела определенную притягательность. Особенно для тех, кто любил решать головоломки и устанавливать справедливость. Вот только любые действия имели последствия. Одним из них явилось то, что следователя, который сфабриковал дело, – судили. Это не сделало Никиту популярным в среде следователей. Они могли друг друга недолюбливать, но корпоративную солидарность никто не отменял.

Недавно Фитин, руководитель внешней разведки, вынес Никите благодарность за эту работу и спросил, не хочет ли он перейти в контрразведывательный отдел. Категорический отказ полностью удовлетворил Фитина. Атмосфера во всем известном здании на площади Дзержинского Никите сильно не нравилась. У него было стойкое желание держаться от этого места подальше.

На следующий день, рано утром, за Никитой заехал автомобиль ГАЗ 11–73 известный в народе как черный воронок, и вскоре он оказался в Лефортовской тюрьме, которая использовалась НКВД для проведения допросов.

Начальник немецкого направления разведки Павел Журавлев и Лев Шейнин, возглавлявший Следственный отдел Прокуратуры СССР, ждали его в большом кабинете. Они, не спеша, ели бутерброды с сыром и колбасой, о чем-то оживленно переговариваясь. В стаканах, вставленных в мельхиоровые подстаканники, был горячий чай.

Шейнин в 20-х годах, до того как стать следователем, работал в лаборатории Лурии. Лурию интересовали все загадки, связанные с мозгом. Также он задолго до американцев разрабатывал устройство с названием «детектор лжи». Шейнин, став большим начальником, не растерял страсти к новым методам выяснения истины и с удовольствием принимал участие в работе группы, связанной с гипнозом, даже несмотря на свою занятость.

– Угощайся, Волгин, – махнул рукой на бутерброды Шейнин после того, как они поздоровались. – Подкрепись. Сегодня у нас особенный клиент – целый граф.

Через десять минут привели арестованного и посадили на стул. Охранник снял с него наручники и вышел. Осужденный по фамилии Быстролетов был красавцем-брюнетом лет сорока. Даже несмотря на изможденный вид в нем чувствовалась порода.

– Руководством решено пересмотреть ваше дело, – проговорил Журавлев, поправляя круглые очки на усталом лице. – Для этого вы должны сотрудничать.

– Я готов на все, чтобы доказать, что являюсь верным сыном партии и нашего советского государства, – быстро заговорил Быстролетов.

– Сейчас наш сотрудник введет вас в гипнотическое состояние, находясь в котором вы искренне ответите на наши вопросы, – резко сказал Шейнин. – Можно! – перевел он взгляд на Никиту, у которого ушло десять минут, чтобы ввести в транс клиента. Он мог и быстрее, но зачем пугать людей своими способностями.

– Фамилия? Имя? Отчество? – Журавлев макнул перо в чернильницу и приготовился записывать ответы.

– Быстролетов Дмитрий Александрович.

– Имя отца? – резко спросил Шейнин.

– Граф Александр Николаевич Толстой, – спокойно ответил Быстролетов.

– Когда и где был завербован Артузовым?

– С начальником Контрразведывательного отдела ОГПУ Артузовым я познакомился в 1925 году, на конспиративной квартире в Москве.

– С какого года состоял в контрреволюционной заговорщицкой организации внутри НКВД? – внимательно посмотрел Журавлев, на сидевшего как сомнамбула Быстролетова…