Агасфер. Чужое лицо

– Ты о чем? – опять не понял Блоха.

– Да все о том же, Наполеошка ты мой глупенький! Сколько портов до Владивостока? – не давая времени обидеться на Наполеошку, жестко спросила Сонька.

– Три або четыре. Цейлон, Сингапур, Нагасаки. Иногда, матросы говорили, перед Нагасаки в Гонконг заходы бывали – если угля или воды в Сингапуре мало на борт принималось. А что?

– А ты сам-то не понимаешь? Вот представь себе: заходим в Сингапур. Грузимся там углем, водой, еще там чем – и выходим из порта. А через два-три дня, как с матросней и пассажирами управимся, возвращаемся обратно. Здрассьте, мол, господа англичане! Приютите беглых русских арестантов, которым в каторгу неохота! Экипаж свой и конвоиров мы, извините, перетопили, чтобы не путались под ногами. Принимайте нас! И по берегу в своей рванине, свободой наслаждаться… Так, что ли?

Блоха с тоской выматерился, харкнул в темноту.

– Денег нет, одежды нет, из документов – только «статейные списки», – меж тем ровным голосом, без издевки, скорее печально продолжила Сонька. – И что, по-твоему, Семушка, сделают с нами англичане? А вот что: до тюрьмы не доведут! По морским законам вооруженный захват корабля, сиречь пиратство, имеет одно наказание: петля на шею! Зачем им русские страдальцы-арестанты – своих хватает! Так и перевешают на пальмах.

– Можно на пустынный берег, подальше высадиться, – забормотал не ожидавший такого поворота Сема Блоха. – В Австралию можно уплыть, али еще куда. В Японию податься… А то и в Сингапуре местных пиратов поискать, – оживился он. – А что? Те точно примут! Свои, можно сказать!

– А ты полагаешь, что сингапурские англичане этих пиратов не ищут? Давно ищут, да найти не могут! Эх, Сема, Сема! Но это все во-вторых! А во-первых – сходняк общий провести надо! Выяснить – все ли согласны? Попомни мое слово: не все! Мужика, допустим, «от сохи на время взятого»[19], на полтора года в каторгу везут – а ты ему вместо 18 месяцев виселицу верную навязываешь!

Блоха поглядел на Соньку уже с ненавистью: у этой умной стервы на все был готов ответ.

– Нельзя сходняк по таким вопросам проводить! – сквозь зубы пробормотал он. – Тогда точно гнида найдется, упредит капитана и экипаж… Подготовимся по-тихому, упредим только кого надо. Остальных, когда начнется, кровью повяжем, чтобы не могли уже отступить!

Сонька села, запахнула на ногах серый арестантский халат.

– В той половине о твоих планах знают?

– Откуда? Через караульного передавать? – зло спросил Блоха. – Вот думаю – как попасть туда?

– А вот это я тебе подскажу! – почти весело протянула Сонька. – Есть старый каторжанский способ сменить камеру! Когда «мастакам»[20] в камере обыгрывать некого становится, устраивают драку. В больничке слезно каются перед тюремным начальством: да, мол, картежники! И бьют нас смертным боем за картежные «вольты». Если вернете в старую камеру – до смерти убьют! А какому начальнику охота за убитого под его присмотром бумаги писать? Проще перевести! А можно письмо при проверке начальству подбросить: так, мол, и так: готовится бунт в отделении! И подписаться непременно! Чтобы знало начальство, кого о бунте расспрашивать. Вызовут стукачей – те опять в картежных пристрастиях признаются. Подписку дадут, что готовы стать стукачами – только пусть их переведут в другую половину!

– Ловко придумано! – оценил Сема Блоха. – Стерва ты все-таки, Софья! Умная! Дело-то вроде в твоем вкусе, а участия принимать самолично не желаешь. Не при делах остаться хочешь, только советы даешь?

⁂

Драки между арестантами в тюремном трюме «Ярославля» были явлением нечастым. Если кого-то и били, то старались, чтобы до корабельного начальства дело не дошло: старший помощник капитана Промыслов в первый же день передал арестантам распоряжение командира: нарушения будут наказываться.

– Разбираться не будем – кто, кого, за что, – зычно вещал Промыслов в проходе между клетками сразу после погрузки, еще до выхода «Ярославля» в море. – Случится драка – на следующий день вся арестантская команда остается без верхней палубы! Без прогулки то есть. Ни помыться, ни бельишко постирать – понятно, да? А когда в южных широтах доктор красное вино распорядится давать для здоровьишка – то и без вина! Ежели у драки будут последствия – смертоубийства там, переломы, сильные ушибы – то наказание может быть увеличено до 2–7 дней. Все понятно, господа варнаки?

«Господа варнаки» тогда особого значения предупреждению старшего помощника не придали: мало их начальство в пересылках да в острогах пугало! Однако не успел «Ярославль» дойти до Порт-Саида, а невольники уже в полной мере оценили ежедневное удовольствие купания под сильными струями воды из брандспойтов. В Суэцком канале в правом трюме случилась небольшая драка, без особых последствий – и капитан сдержал слово: на следующий день, показавшийся арестантам адовым пеклом, на купание был наложен запрет.