Агасфер. В полном отрыве

– Коковцов? Он человек рабочий, по природе умный – но с умом крайне узким, совершенно чиновник, не умеющий никаких способностей схватывать финансовые настроения – то есть способностей государственного банкира…

В каюту осторожно постучали, и Витте раздраженно умолк, подозрительно глядя на белую дверь.

– Опять, поди, газетчики, – простонал он. – Андрэ, голубчик, оградите! Скажите, что у меня простуда, рожистое воспаление, африканская чума – что угодно! Завтра, все завтра!

Сделав шефу успокаивающий жест, Новицкий открыл дверь. Чернокожий стюард, поклонившись, сунул ему конвертик, шепнул:

– Ein Hinweis für dich, mein Herr. Die Frage nach passieren[232]…

Взглянув на имя адресата на конверте, Новицкий изумленно вскинул брови и даже высунулся в коридор, желая расспросить стюарда, но то уже исчез.

– Что там у вас? – проявил вялый интерес Витте. – Опять просьба сфотографироваться с русским «послом мира»?

– Нет, Сергей Юльевич, письмо мне, – Новицкий еще раз повертел конвертик в руках и даже понюхал его. – Вероятно, от дамы: пахнет духами…

– Ну, что же вы медлите? Открывайте скорее, Андрэ! – заинтересовался Витте. – У вас завелась поклонница на середине Атлантики? Как интересно…

Недоверчиво хмыкнув, Новицкий вскрыл конверт, развернул короткое письмо, пробежал глазами несколько строк и снова пожал плечами.

– Ну, что? Вам признаются в любви с первого взгляда? Счастливчик.

– Тут не признание, Сергею Юльевич. Некая Ж умоляет о свидании. Говорит о том, что ей нужно сказать что-то важное… Ерунда какая-то… Я и познакомиться тут ни с кем не успел, право слово.

– Позвольте взглянуть, Андрэ… Ага, почтовая бумага высшего качества, с водяными знаками… На конверте герб судовладельца – Северный Ллойд, Германия. В ящике моего стола есть точно такая же бумага и конверты – за каким дьяволом, думал я поначалу? Кому среди открытого моря писать письма? И как их отправлять – запечатывать в пустые бутылки и бросать в волны, как потерпевшие кораблекрушение? – резвился Витте. – А ларчик-то как просто открывался: можно писать любовные записки! И что вы намерены делать, Андрэ?

– Выбросить и забыть, Сергей Юльевич. Это же форменная ерунда какая-то – если не чей-то дурацкий розыгрыш.

– Что-с?! Молодой человек, как вам не стыдно?! Вы что, каждый день получаете подобные письма? Эх, не мне это письмо… Я бы непременно пошел – разумеется, если бы не был женат. Но вы-то свободны, Андрэ. Неужели вы даже элементарного любопытства лишены?

– Почерк вроде не совсем женский, твердый, – размышлял вслух Новицкий. – Однако строчки, дойдя до края листа, сбегают вниз – так пишут гимназистки и курсистки…

– Сходите, Андрей Павлович, – упрашивал Витте. – Хоть какое, а развлечение. Не на край света, в конце концов вас зовут – на шлюпочную палубу, к спасательной лодке номер семнадцать. Это никуда и спускаться-подниматься не надо, наша палуба! Кругом фонари – да вы, никак, боитесь, голубчик?

– Если я чего и боюсь, то только очутиться в смешном положении, – буркнул Новицкий, продолжая рассматривать письмо. – Что ж, если вы настаиваете – извольте, схожу. Хоть вас развеселю, Сергей Юльевич.

– А вы сегодня брились, Андрэ? – продолжал резвиться Витте. – Вдруг придется целовать руку даме?

– Попрошу Матвея пока у вас посидеть, – решился Новицкий. – Я не думаю, что это надолго: скорее всего, дама с подружками притаятся где-нибудь и будут хохотать над наивным секретарем русского вельможи.

Пройдя длинным коридором, он поднялся на несколько ступеней по короткому трапу, миновал нишу дежурного стюарда и вышел на шлюпочную палубу.

Лайнер-гигант рассекал волны в полной темноте. Дул холодный ветер, и даже звезд не было видно из-за сплошной облачности. Ругая себя за то, что поддался на подначивания Витте, Новицкий свернул налево, прошел мимо нескольких шлюпок, вглядываясь в их номера. Ага, надо переходить на другой борт, сообразил он.

Узкий участок палубы, вдоль которого высились шлюпбалки с закрепленными в них лодками, был освещен только в самом начале: дальше фонари не горели. Качка почти не ощущалась, и Новицкий быстрым шагом направился в темноту, желая как можно скорее покончить с этим дурацким приключением и вернуться в теплую и уютную каюту. Он почти не смотрел по сторонам, не оглядывался и не увидел, как за его спиной из-за шлюпки № 8 бесшумно вынырнула какая-то тень и натянула поперек прохода шнур с яркой табличкой:

Halt! Durchgang nicht!

Gehen Reparaturarbeiten[233]

На ходу он сосчитал шлюпки – семнадцатая по счету была предпоследней. За ней в темноте угадывалось что-то белое. Платье? Неужели его и вправду кто-то ждет?

Подойдя поближе, он разочарованно вздохнул: так и есть! Розыгрыш… На последней шлюпке колыхалась от ветра наброшенная на таль белая тряпка.

– Идиотские шутки! – громко произнес Новицкий, и начал поворачиваться, успев краем глаза заметить метнувшуюся к нему тень.

Отреагировать он просто не успел. От удара по затылку тяжелой рукояткой револьвера перед глазами вспыхнули яркие круги, вслед за тем он потерял сознание.