Агасфер. В полном отрыве

Навалившись всем телом на обмякшего доносчика, он поднял голову, осматриваясь и прислушиваясь. Узкий кривой переулок был пуст. Черт возьми – ради кого, собственно, он сейчас убьет этого молодого человека? Может, Палмер долго жил в России и много раз слышал смачное ямщицкое ругательство?

Надо было быстро решать – его могли хватиться в отеле. Будь оно все проклято!

Агасфер повернул голову японского парня набок, приставил один из штырей к его горлу – там, где была сонная артерия. Отвернулся и сделал резкое движение искалеченной рукой. Тело под ним дрогнуло, выгнулось – и окончательно обмякло.

Он высвободил руку, тщательно вытер оба штыря об одежду японца и крутнул ободок на запястье протеза в обратную сторону. Штыри мягко ушли в свои незаметные гнезда.

Агасфер встал, снова прислушался. Кроме журчащих звуков крови, толчками выбрасываемой из сонной артерии, ничего не было слышно. Стараясь не оглядываться, он повернулся и пошел в сторону отеля.

Скоро он оказался возле боковой двери в зимний сад отеля. Осторожно вставил прихваченный ключ в скважину – повернул. Вестибюль по-прежнему был пуст. Агасфер неслышно поднялся по винтовой лестнице, выглянул из-за лифта – черт возьми, как ему нынче везло: и тут было пусто!

Дверь его номера была неплотно прикрыта, и Агасфер с досадой прищелкнул языком, припомнив, что второпях не запер ее. Уже заходя в номер, он услышал легкие шаги и голос:

– Мне сказали, господин, что у вас есть какие-то проблемы? Вам нужна помощь?

Агасфер резко обернулся: это был гостиничный бой, неслышно подошедший по ковровой дорожке.

– Да, черт вас всех побери! – Он постарался говорить пьяным голосом, хотя ночное приключение кого угодно заставило бы протрезветь. – Я непременно пожалуюсь дирекции отеля! Ваш коридорный отказался мне помочь и куда-то убежал – я забыл спросить его имя!

– Господин, у него кто-то сильно заболел дома. Извините, господин! Я пришел вместо Нагарэ…

– Замолчи! Как это он узнал, у него кто-то болен? По голубиной почте, что ли? Я позвал его, когда он провожал к номеру английского джентльмена! Ты покрываешь своего приятеля! Ну, ничего! Пусть с вами, вашими больными родственниками и прочей «голубятней» разбирается директор! Я обойдусь без вашей помощи! Пошел вон!

Агасфер с треском захлопнул дверь перед носом коридорного и бросился в кресло, успокаивая дыхание и пытаясь сосредоточиться.

Если на убитого им коридорного не наткнется случайный прохожий или полиция, его не хватятся до утра, размышлял Агасфер. Черт возьми, нужно было проверить его карманы – нет ли у него каких-либо документов? Но уже поздно – не бежать же обратно в переулок! Так или иначе, поднимется шум: начнут выяснять, кто и когда видел его в последний раз. Вспомнят про Палмера, про меня: не забыл ведь проклятый парень передать портье или кому-то еще о том, что надо помочь господину из 19-го номера!

Надо бы навестить Палмера и выяснить: кто же он на самом деле? Может, это и есть долгожданный связник от Лаврова? Крайне маловероятно, конечно: вряд ли разведчик позволит себе надраться до такого состояния, чтобы потерять над собой контроль и начать ругаться по-русски. Да и идти к Палмеру прямо сейчас бесполезно: наверняка он спит как убитый!

Мысли скакали как зайцы в половодье – с кочки на кочку. Когда-то давно, в детстве, Агасфер был взят отцом на охоту, и эта картинка скачущих зайцев всплыла в его подсознании именно сейчас.

Потом, утром расспрашивать Палмера будет поздно. Значит, попытаться привести его в чувства и поговорить надо сейчас!

Переложив плоский браунинг в задний карман брюк, Агасфер захватил из саквояжа отмычку, ампулу с нашатырным спиртом, и решительно направился к номеру Палмера.

Однако применять отмычку не пришлось. Едва Агасфер примерился, как дверь номера отворилась, и они едва не столкнулись. Палмер был одет и держал в руках дорожный саквояж. Оба замерли от неожиданности, однако Агасфер опомнился первым: он грубо втолкнул Палмера в номер, зашел следом и запер дверь.

– Сядьте, Палмер! Нам надо поговорить, а времени практически ноль!

– What? What is it you think you're doing?! – возмущение Палмера нивелировалось тем, что говорил он вполголоса. – Berg? So think? Or how you got there – what do you want[52]?

– Куда это вы собрались в два часа ночи, Палмер? С саквояжем? Ваш пароход уходит в Сан-Франциско только послезавтра!

– None of your business[53]!

– Было не моим, – перешел на русский язык Агасфер. – Было, пока час назад я не услышал великолепную русскую ругань на лестнице. Ругань на моем родном языке, Палмер! Хотя, скорее всего, вы не Палмер. Тогда кто?

– Вы пьяны, мистер? Или спятили с ума? Какая русская ругань?

– О-о, англичанин из Пенсильвании понимает по-русски? – Агасфер по-хозяйски уселся за круглый стол посреди номера, положил на него тяжело грохнувшую левую руку с протезом. Здоровой рукой он незаметно достал пистолет и прикрыл его краем скатерти с бахромой. – Да сядьте же, наконец, Палмер!

Тот попятился, дошел до кровати и плюхнулся на нее, не сводя глаз с Агасфера и не выпуская их рук саквояжа.