Агасфер. В полном отрыве

Лавров встал из-за стола, прошел к окну и несколько минут стоял, бездумно глядя на летящую вдоль Таврической снежную круговерть. Не зная, что сказать, Медников только вздыхал и машинально листал вырезки из европейских и американских газет.

– Да, брат Медников, чего уж греха таить: донесения военно-морских агентов попадали в военное ведомство очень редко, и только после предварительного отбора в Главном морском штабе. Вот она, цена нашей ведомственной разобщенности, Евстратий! Адмиралу, прямо скажу, было наплевать на то, что подобная «фильтрация» отрицательно сказывалось на осведомленности Военного министерства о военно-морских аспектах угрозы России. Российская военно-морская агентура в Японии была совершенно изолирована, и поэтому для всей нашей армии ее работа практического значения не имела… Мы с тобой не генералы, не адмиралы, брат Медников – и то понимаем, что война должна была начаться с морских операций и десантов. А посему военно-морские сведения имели для сухопутных штабов на Дальнем Востоке огромную ценность!

Медников промолчал.

– Так-то, господин агент первого класса! – наконец отвернулся от окна Лавров. – Но, доложу я тебе, кое-когда из подобных разносов можно и пользу извлечь! Тот же адмирал Иессен мне в пример дипломата из Шанхая поставил. Тот, якобы, за несколько месяцев, с нуля разведцентр под носом у японцев организовал. Добывает сведения о мобилизационных планах противника, о ремонтируемых на верфях кораблях – с указанием сроков их выхода в море. О настроениях в высшем военном руководстве Японии информацию дает… И заметь: не только в МИД, по принадлежности, но и во Временный морской штаб наместника Алексеева!

Медников недоверчиво поглядел на начальника.

– Да-да, Евстратий! Даже фамилию того дипломата назвал – слышал ее в Ставке наместника, генерал-адъютанта Алексеева[61]. Оказалось, бывший посол в Корее, Павлов, который был вынужден покинуть страну пребывания из-за японской оккупации и закрытия посольской миссии. Я, признаться, не сразу поверил: думаю, он нарочно меня побольнее укусить хочет! Пришлось мне навести кое-какие справочки в канцелярии графа Ламздорфа…

– Высоко летаете, оказывается, господин ротмистр! – с еле заметной иронией отозвался Медников. – С графьями знаетесь, в канцелярию самого министра иностранных дел вхожи! Кабы не знал вас, непременно заметил: скажи мне, кто твой друг…

– Боже меня упаси в друзьях его светлости числиться! – поморщился Лавров. – Про его нетрадиционную любовь к мужскому полу весь Петербург знает! Слухи про то пошли, когда он еще исполнял должность директора той самой канцелярии МИДа. А я в свое время помогал той канцелярии организовать должным образом шифровальное дело. Нынче он, конечно, если при встрече и вспомнит меня, так только два пальца при встрече подаст. Но с Павловым помог! Незаурядный оказался человек, между прочим – хоть и «бугор»! Ну, подробнее я тебе как-нибудь на досуге расскажу. А что касаемо поездки в Москву Новицкого – так нужно человеку помочь «опериться» в нашем деле! Он хоть и по жандармскому ведомству числится, но в контрразведке опыта, считай никакого! А тебя, Евстратий, учить – только портить, как говорится!

– Вам виднее, конечно, господин ротмистр! – Медников вздохнул: уж очень ему хотелось в Белокаменную снова прокатиться. Но понимал: молодежь натаскивать тоже надо. – Предупредить Новицкого насчет поездки?

– Сам скажу, Евстратий! А сейчас в Генштаб сходить надо, на очередную головомойку. Насчет поездки в Варшаву отчитаться и в Москву отпроситься. Формальность, конечно, но без этого нельзя!

– Гм… Владимир Николаевич, а вот по начальству я бы вам сегодня ходить не советовал, – заявил Медников. – Не мое собачье дело, конечно, но селезенкой чую: не пустят вас нынче в Москву!

– Это почему? Думаешь, к расследованию о покушении на государя «пристегнуть» могут?

– И это могут, и вообще в Петербурге нынче неспокойно. В воскресенье готовится что-то вроде крестного хода к Зимнему. Петицию какую-то, слышно, царю приготовили. А мероприятие грандиозным быть обещает, массовым. Власти вроде и разрешили, а по тайному распоряжению градоначальника все одно: начальнику штаба войск генералу Мешетичу велено обеспечить правопорядок в столице любыми средствами! Так что с оружием и полным боекомплектом войсковые части к столице подтягиваются!

– Ну, ты наговоришь! – недоверчиво покосился на Медникова ротмистр.

– Верьте слову! – зашептал Медников. – И робяты из охранного мне по старой дружбе шепнули: по агентурным данным, к мирному шествию толпы намерены подмешаться вооруженные эсеры с политическими лозунгами. Что первоначальный текст той верноподданейшей петиции переписан уже с добавлением политических по сути и оскорбительных для государя требований! Все петербургское начальство этого будущего воскресенья с ужасом ожидает, друг за друга прячется. Верьте слову: не отпустят! Так что предлагаю нелегально ехать, без доклада начальству! Вас же из Варшавы не отзывали?

Лавров покачал головой.

– Ну и пусть считают, что вы еще там!